6 мая около 30 000 человек вышли на демонстрацию с требованием честных выборов. Перед шествием ходили упорные слухи: демонстрантов поджидают тысячи полицейских, которые не замедлят воспользоваться дубинками для разгона протестующих, как уже бывало прежде. Также в состояние повышенной боевой готовности приведены войска, которые решительно вступят в дело, если полиция не справится. Протестанты не испугались слухов и прошли по намеченному маршруту, где и провели митинг. В месте проведения митинга оказалось не более дюжины полицейских, которые никак не вмешивались в происходящее. Власти поняли, что силой людей не остановить. Вскоре избирательное законодательство было значительно смягчено, а демократические перемены стали необратимыми.

Нет, это не «Марш миллионов» в параллельной вселенной. Это шествие за расширение избирательных прав 6 мая 1867 года в Лондоне, завершившееся митингом в Гайд-парке. Этот момент оказался поворотным в истории Великобритании и Гайд-парка, который с тех самых пор стал местом сбора митингов, выступления ораторов – и остается таковым спустя полтора столетия. Но этого мирного триумфа не случилось бы, если б не другие митинги и шествия – порой куда менее мирные. К примеру, грандиозная потасовка с полицией 23 июля 1866 года, которая в английскую историю вошла под названием Hyde Park Railings Affair (что-то вроде «Битва за ограду Гайд-парка»). Шествие «Лиги реформ», добивавшейся отмены имущественного ценза на выборах (в те времена право голоса имели лишь примерно 1 млн граждан огромной Британской империи) не было санкционировано властями. А сами «легионеры» являлись совершенно «несистемной оппозицией»: тогда ни консерваторы, ни либералы не поддерживали их требований, а других партий в парламенте не было, и отстаивать свои права в традиционной политике протестанты не могли.

«Лигу» честно предупредили, что демонстрантам не дадут собраться в Гайд-парке, и когда колонна, в которой было более 100 000 человек, подошла к воротам парка, те были закрыты, а на пути шествия стояло 18 000 полицейских. Дальше – все как у нас на «Марше миллионов»: ряды полиции в касках, прорыв, аресты, дубинки, булыжники. С той лишь разницей, что протестанты все же одолели полицию. Они не могли пробиться через ворота, но разломали ограду парка, и толпа в 200 000 человек (к протестующим в процессе осады Гайд-парка присоединились еще многие горожане) хлынула внутрь. Власть встала перед выбором: пролить кровь или признать свое поражение. Сэр Ричард Мэйн, глава столичной полиции, к счастью, не решился действовать еще более жестко. Полисмены покинули парк, оставив его митингующим. Гайд-парк прежде не ассоциировался ни с протестами, ни с вольнодумными речами. Он был местом отдыха и гуляний. Но в этот вечер его заполнила толпа, которая разбилась на группы и слушала выступающих тут и там ораторов, которые говорили – да, о честных выборах и соблюдении гражданских прав.

С этого момента оппозиция стала бороться за возможность свободно собираться и выступать в парках – с тем же воодушевлением, с которым отстаивала избирательные права. Оппозиция была весьма разношерстной. Но и выходцы из аристократии, и «Ассоциация прав трудового народа», митинговавшая под красными знаменами, заявляли одно: «Парки принадлежат народу, и мы провозглашаем право использовать их для политических дискуссий» (That the Parks are the Peoples' and we hereby claim the right to the use of them for the purpose of discussing our political wrongs). 6 мая 1867 года это требование фактически было удовлетворено властью. А чуть позже – удовлетворено и формально, когда «Уголок ораторов» в Гайд-парке получил официальный статус свободной трибуны.

До сегодняшнего утра мы находились примерно в той же стадии, что Англия после мирного шествия и митинга в Гайд-парке в 1867 году. «Контрольная прогулка», которая собрала множество самых разных людей и закончилась на Чистых прудах без всякого вмешательства полиции, дала надежду на то, что у нас будет свой Гайд-парк с памятником Абаю Кунанбаеву в роли «Уголка ораторов». Мяч был на стороне властей, которые до сих пор вели себя, примерно как викторианское правительство середины XIX века: балансировали на грани насилия и сохранения контроля над ситуацией, давали оппозиции мелкие поблажки и отказывали в большем. Правительство лорда Рассела не убоялось тогдашних «оранжистов». А может быть, наоборот, – убоялось народного гнева – и потому отдало парки народу. А английская элита в целом поняла, что властью придется делиться. 

Администрация Путина пока что проявила желание парки у народа забрать, отдыхающих там людей в очередной раз задержать. И не проявила желание отдать хоть крупицу своих полномочий (в которые, как мы теперь знаем, входит право задерживать и судить кого угодно и за что угодно без всяких на то оснований). Страх за этим стоит или пренебрежение, но факт в том, что мы отстали от Англии в свободе выражать свое мнение на полтора века. Не хотелось бы отстать еще больше. Так что берегите парки. Это ведь народное достояние.