Возле Керченского политехнического колледжа. Фото: Алексей Мальгавко / РИА Новости
В среду произошло массовое школьное убийство в Керчи (в политехническом колледже). К огромному сожалению – очередное. Мы тонем в лавине информации, и огромная часть этой лавины состоит из устойчивых стереотипов о подобных трагедиях. А это не очень хорошо: обсуждая трагедию, мы часто анализируем не реальное событие, а мифологическое представление о его причинах и следствиях, что, в свою очередь, мешает трезво и рационально оценить ситуацию.
Я социальный антрополог и занимаюсь последние несколько лет такой странной областью, которую я бы определила как «неотложная антропология». Как скорая помощь приезжает к пациенту и срочно принимает меры по облегчению страданий и спасению жизни, так и мы в случае «заболевания» общества начинаем принимать меры – изучать явление, думать о причинах его возникновения и способах искоренения. И с этой точки зрения для начала процесса лечения крайне важно – и нам, социологам, психологам и антропологам, и всем, кто меня читает, – знать, что для таких явлений типично, а что является уникальным.
Итак, 17 октября Влад Росляков, студент Политехнического колледжа в Керчи, взорвал самодельную бомбу в столовой, расстрелял учеников и учителей и покончил с собой. Такое явление по-английски называется rampage shooting («неистовая стрельба»), поскольку у стрелка не было конкретной цели. Эти преступления совершаются только теми, кто принадлежит некоторому сообществу, и мстит преступник не конкретному человеку, а совершает акт наказания всей группы. Я хочу разобрать здесь основные стереотипы, характерные для дискуссии о таких преступлениях.
