Митинг протеста в Москве, 10 августа 2019 года. Фото: Maxim Shemetov / Reuters
Как-то этим летом мы шли со старым (во всех смыслах) другом по бульварам, любовались толпами прекрасных молодых людей и беседовали о разном. Дошли до памятника Высоцкому на Петровке, дальше все было перекрыто, развернулись, дошли до Трубной.
И тут нам под ноги упал прекрасный молодой человек, которого швырнули на землю омоновцы. Его подняли, унесли в автозак. Омоновцы мчались мимо, еще кого-то хватали, швыряли, били, уносили. В общем, мы заболтались и просто не заметили, как возглавили протест. Оказались в эпицентре массовых беспорядков, устроенных Росгвардией. У возраста есть свои преимущества, седая голова неплохо защищает от зверств ОМОНа, они проносились мимо нас, словно бы нас не замечая, и, знаете, это не обижало. Честно скажу – совсем не хотелось привлекать к себе внимание людей вооруженных, опасных и неадекватных.
Один мой еще более старший друг рассказывал недавно: «Собираясь на массовые беспорядки, я беру прозрачный пакет, кидаю в него пару морковок, луковицу, полбатона хлеба, бутылку кефира. И любые кордоны прохожу с легкостью, ни один космонавт вопросов не задает. Видят просто – дед идет домой из магазина». Еще и в сторону отведут: «Отец, ты куда, зашибут же!» В этом плане что-то человеческое в ловцах человеков еще осталось.
Интересное получилось лето, много было сильных и ярких впечатлений, из них выросли какие-то мысли, а теперь вот нашелся достойный повод, чтобы мыслями поделиться.
Две оговорки. Первая. Люди мы тут образованные, пересказывать Гоббса, Локка и Руссо я не стану. Я вообще за ученого себя выдавать не пытаюсь, для меня словосочетание «общественный договор» или «социальный контракт» – просто удобная метафора для описания каких-то элементов окружающей политической реальности.
И вторая. В названии – явные отсылки к Кафке, но за уши притягивать аналогии не буду, печальная (и не дописанная автором) история землемера – это только такой фон, канва для разговора.
Тем не менее совсем коротко напомню сюжет великого романа, не углубляясь в детали любовной интриги – вообще-то это ведь роман о любви. Итак, землемер К прибывает – поздно вечером – в Деревню перед Замком, его наняли для какой-то работы. Или не наняли, или произошла бюрократическая ошибка – он этого не может понять. Деревня и Замок явно живут по каким-то правилам, нарушения этих правил чреваты большими неприятностями, но выяснить, в чем эти правила заключаются, невозможно. Поговорить можно только с мелким начальством, и то не всегда, но эти разговоры только умножают проблемы, большое начальство просто невидимо, так же, как и люди с более высоким, чем у К, социальным статусом, проживающие в гостинице для господ. Вообще не понятно, существуют ли на самом деле господа и большое начальство. И есть ли какие-то правила. Но эти невозможные правила ощутимо ломают жизнь и К, и тем, кто оказывается от него поблизости, и дело явно движется к катастрофе, но роман все не кончается. Он вообще не кончается. Как правление Владимира Владимировича Путина примерно.
