Вера Бурцева. Фото: личный архив
Вера Бурцева, директор АНО «Научно-исследовательский институт устойчивого развития в строительстве» (НИИУРС), руководитель рабочей группы по созданию российской системы стандартов экологичного строительства GREEN ZOOM, рассказала Republic о философии и стандартах экологичного строительства, разнице строительных нормативов в России и за рубежом и, наконец, об идеальной жилой среде будущего.
— Экологичное строительство — это как? Насколько вообще современное здание может быть экологичным?
— Экологичность — это целая философия. В данном случае она означает идею строить и эксплуатировать здания так, чтобы наносить наименьший вред окружающей среде и при этом приносить максимум пользы людям. Эта идея согласуется с Целями устойчивого развития, которые сформулировала ООН, и на первый взгляд кажется простой и очевидной. Все ведь знают, что быть экологичным, жить в экологичной среде — это хорошо. Но на практике девелоперы сейчас только начинают внедрять зеленые практики в свою работу, как и люди в свою повседневную жизнь.
Никто ни от кого не требует, конечно, стопроцентной экологичности — для этого нужно переезжать в шалаш под дерево. А для современного здания эталона экологичности не существует, и вряд ли он когда-нибудь будет создан. Экологичность — не цель, а путь, процесс. Вчера мы строили так, а сегодня внедрили такой-то набор решений и стали более экологичными. Завтра мы внедрим что-то еще и продвинемся еще на шаг. И так далее.
Это сложная задача для нас как для людей, которые уже привыкли к некоторому комфорту. Теперь получается, что нужно создавать этот комфорт экологично. Это непростая задача, и решается она не быстро. Но все больше застройщиков, в том числе в России, начинают задумываться об этом.
— Зачем это нужно застройщикам?
— По многим причинам. Во-первых, среди населения, в том числе российского, растет запрос на экологичные продукты, а дом — это такой же продукт, как одежда или мебель. Во-вторых, это позволяет девелоперам выделиться среди конкурентов. В-третьих, это общемировой тренд во всех сферах рынка, а бизнес подобные тренды чутко улавливает.
То есть застройщики не просто делают планете лучше, но и сами от этого выигрывают. И это здорово, как мне кажется. Когда интересы сходятся — это значит, что люди будут увлеченнее вместе делать дело и достигнут лучших результатов, чем если бы речь шла о чистом альтруизме.
— Итак, экологичность — это философия. Но ваши стандарты экологичного строительства GREEN ZOOM состоят из вполне конкретных решений и измеримых показателей. По каким принципам вы их отбирали и прописывали?
— В наших стандартах прописано около 80 решений из разных областей, которые направлены на три главные цели. Во-первых, повысить энергоэффективность объекта или, другими словами, снизить его энергоемкость. Здесь имеется в виду потребление не только электроэнергии, но и других ресурсов, таких как вода, тепло и газ. Во-вторых, декарбонизировать здание, уменьшить его выбросы CO2. И в-третьих, сделать так, чтобы человеку было в нем комфортно жить и/или работать, то есть создать благоприятную среду.
Есть критерии оценки прогресса, достигнутого застройщиком в каждом из этих направлений, и именно их мы измеряем. Проще всего с энергоэффективностью: для ее измерения есть цифровые инструменты, такие как энергетическое моделирование. Оно позволяет узнать, какое количество энергии и ресурсов будет потреблять здание до того, как оно построено. И рассчитать эффект от внедрения энергоэффективных практик. Вообще, энергомоделирование — это такая современная логарифмическая линейка, им должен владеть каждый уважающий себя инженер.
Далее мы таким же образом оцениваем, сколько здание выбрасывает в окружающую среду CO2 и как можно это количество снизить. Этим вопросом мы занимаемся последние полтора года и, хотя уже работаем с парой крупных застройщиков, все же пока еще юны в этой области. Впрочем, как и весь мир, который только начинает вплотную заниматься декарбонизацией.
— Чем GREEN ZOOM отличается от аналогичных зарубежных стандартов зеленого строительства — например, британского BREEAM и американского LEED?
— Действительно, сейчас уже во многих развитых странах есть свои системы стандартов экологичного строительства. Все они — про устойчивое развитие, которое базируется на трех китах: человек, экономика и экология. Кроме того, все они рейтинговые, включают элементы соревнования. Условно, вы не просто должны быть на 40% энергоэффективнее относительно некоего прошлого уровня, а можете получить за внедрение экологичных практик баллы, от суммы которых зависит, выдадут ли вам сертификат, и если да, то какой — платиновый, золотой, серебряный или бронзовый. Такую геймификацию придумали и впервые внедрили в США лет 10 назад. Там умеют работать с продуктами и маркетингом.
Так вот, все национальные системы стандартов построены на этих принципах. Но при этом в них по-разному расставлены акценты, в зависимости от особенностей и проблем конкретной страны. Например, американская система LEED ориентирована больше на энергоэффективность и разумное потребление ресурсов, потому что это позволяет сокращать затраты. А британская BREEAM — больше про экологичность, потому что когда-то она выросла из решения экологической проблемы: защиты зданий от наводнений.
В системе стандартов GREEN ZOOM акцент тоже делается на повышении энергоэффективности и снижении затрат. Такой вектор был выбран, потому что наша система родилась в профессиональной среде. Не государство ее нам сверху спустило, а мы создали инструмент, помогающий строить объекты нового качества: более экологичные, энерго- и водоэффективные, комфортные. А для профессионалов в архитектуре и строительстве снижение затрат — важная задача. Хочется делать классный продукт и еще экономить при этом.
— По поводу особенностей страны. Разве в России не труднее экологично строить и эксплуатировать здания из-за наших расстояний и климата?
— Конечно, это непросто. Но нет ничего невозможного, и я думаю, если русский инженер за что-то взялся, он обязательно решит эту задачу. Главная проблема, на мой взгляд, в другом: российские строительные нормативы заточены исключительно на безопасность. Чтобы человек в здании не задохнулся, не замерз и чтобы ему потолок на голову не упал. А о более сложных потребностях человека — в комфорте, экологичности, качестве жилой или рабочей среды — в нашей нормативной базе практически ничего нет.
Взять, например, медиков. Казалось бы, это самые нужные и ценные специалисты. Но при этом в России нормативы строительства больниц таковы, что врачам в них работать абсолютно некомфортно. Медицинское оборудование излучает очень много тепла. А требования к системам вентиляции и кондиционирования устарели. Поэтому моему знакомому кардиохирургу, работающему в детской больнице, пришлось скинуться с коллегами и купить себе в операционную сплит-систему.
О чем говорит этот пример? Технологии развиваются, потребности людей меняются, и нормативная база должна как-то на это реагировать. Я не говорю, что ее нужно переписать полностью: не надо, она у нас замечательная, фундаментальная, системная. Но добавлять в нее, безусловно, что-то нужно. И здесь очень важна роль профессионального сообщества, которое может указать направление таких изменений. Но пока что этим занимается кучка энтузиастов.
— GREEN ZOOM — это как раз такая попытка изменить рынок?
— Да, именно. 10 лет назад мне стало горько видеть, как мы в России бездумно копируем иностранный опыт. Просто берем иностранные учебники и радуемся, что нам наконец-то объяснили, как строить экологически устойчивые объекты. Почему в стране, где много талантливых, неравнодушных людей, мы сами не можем создать такой инструмент?
Так получилось, что это волновало не только меня одну. Мы собрали группу единомышленников и создали первый российский стандарт зеленого строительства. Конечно, не с нуля — было бы глупо изобретать велосипед — а с опорой на опыт и существующие стандарты в разных странах. Мы взяли их за основу, дополнили, отчасти переосмыслили, привели к нашей нормативной базе. И начали внедрять в практику.
— Сколько зданий в России уже сертифицировано по стандартам GREEN ZOOM? Где они находятся?
— Мы уже преодолели рубеж в 200 зданий, и находятся они в разных уголках страны, что очень приятно. Может показаться, что 200 зданий в масштабах такой огромной страны — это очень мало. Но каждый жилой дом или другой крупный строительный объект проектируется и строится по 2–3 года. И внедрить стандарты устойчивого развития — означает не просто перекрасить стены из белого в зеленый, а, как я уже говорила, принять целую философию.
И то, что 200 команд прошли такой путь — а в каждой команде много людей: проектировщики, инженеры, архитекторы, строители, — конечно, это результат, и очень ценный.
— А у многих ли людей в России сейчас есть запрос на экологичное жилье? Все-таки экономическая ситуация сложная.
— Потребитель где-то слышал, что экологично жить хорошо, но на самом деле не понимает, что это такое — экологичное жилье. Кажется, что оно должно быть дороже обычного раза в три, и человек думает: ну и ладно, проживу и так. А если начать разбираться, то оказывается, что больших затрат зачастую вовсе и не нужно.
Мой любимый пример — трехступенчатая система очистки обуви на входе в жилой дом, которую в просторечии называют придверным резиновым ковриком. Исследования показывают, что просто положив его у входа, можно улучшить качество внутренней среды дома на 15–17%! Как? Очень просто: песок оседает на этом коврике, не растирается на бетонных ступеньках, не превращается в пыль, она не поднимается в воздух, и мы этим не дышим. Вот и все! И вот вам, пожалуйста, первое экологичное решение, более чем доступное. Таких много, и если сложить их вместе, окажется, что быть экологичным на самом деле недорого.
Но люди о таком не знают, потому что им об этом не рассказывают. Кто будет рассказывать — застройщик? Но каждый из них уверяет, что его жилье — самое лучшее. А если выяснится, что в этом жилье чего-то важного нет, у покупателя возникнет вопрос: за что я плачу такие деньги? Государство тоже не будет рассказывать об экологичности жилья, для него, как я уже говорила, в приоритете безопасность. А сам человек покупает квартиру раз, ну два в жизни. И у него при этом много других проблем. Разбираться еще и с экологичностью — колоссальный труд, на который мало кто готов. Очень немногие знают, что такое энерго- или водоэффективность. И очень удивляются, что, оказывается, бывает по-другому, и жилье — не просто бетонная коробка. Что с этим делать? Вся надежда на СМИ.
— На сайте НИИУРС выложено сформулированное вами видение жилой среды будущего на ближайшие 40 лет. Что это такое и зачем оно нужно?
— Жилая среда — это тоже философское понятие. Я сейчас много читаю Аристотеля, интерес к его идеям возрождается во всем мире. Сейчас все больше работы за нас начинают делать роботы, а чем тогда заняться людям? По Аристотелю — познавать мир и себя, развиваться, творить. И жилая среда будущего должна помогать нам в этом, а не просто быть безопасным укрытием, как это было на заре существования человечества.
И действительно, тот факт, что люди все больше времени проводят дома (а пандемия еще больше усилила этот тренд), заставил нас взглянуть на наши жилища другими глазами. И понять, например, что в квартире должны быть свободные планировки — чтобы мы могли, скажем, быстро организовать себе домашний офис, а не работать на кухне. Кроме того, стало ясно, что наши квартиры должны быть все же немаленькими. Кто это такой человеколюбивый придумал эти студии по 20 м2? В среднем на человека должно приходиться не менее 30. Чтобы у каждого был свой угол, каждый мог уединиться.
Потом мы начинаем думать, что должно быть вокруг квартиры. Хотелось бы, чтобы в окрестностях был не только продуктовый магазин, но и банк, почта, аптека, кафе. И еще, допустим, маленький коворкинг — если я, допустим, от дома устала и хочу пойти поработать куда-то еще, сменить обстановку. Кафе нужно для того же: выпить кофе я могу и дома, но иногда нужно переключиться и пообщаться с другими людьми.
И вот так жилище превращается в жилую среду, в которой человек может развивать свой потенциал — интеллектуальный, физический, творческий. Но жилая среда должна быть грамотно спроектирована, а для этого нужно изучать людей, их потребности, привычки, вкусы. Приведу маленький пример: в Испании в жилых домах люди не хотели хранить дома мусор и выставляли его в пакетах за двери, в маленькие предбанники между квартирами. Тогда проектировщики убрали эти закутки, и остались просто коридоры, в которых было сразу видно, кто выставил мусор. Людям стало стыдно, и они перестали это делать.
— Как сейчас обстоят дела с жилой средой в России?
— В целом у нас в стране с этим большие проблемы. Да, есть элитные жилые комплексы, в которых реализованы многие элементы качественной жилой среды. Но не могут же все россияне поселиться в центре Москвы, чтобы это получить? Качественная жилая среда должна стать массовым продуктом, надо, чтобы мы все в ней жили. В России много хороших талантливых людей, и это будет благодатной почвой для раскрытия их потенциала, развития наших детей, для лучшего будущего. Так что это стратегическая задача государственного уровня — переосмыслить жилую среду и пересоздать ее по-новому.
Но, к сожалению, сейчас у нас все совершенно не так. Принят другой вектор: просто строим квадратные метры и обеспечиваем жильем людей. Но в советское время эту проблему уже в основном решили: застроили всю страну панельными домами, переселили туда людей из бараков. Сейчас надо собраться и сделать следующий рывок. Но пока, к сожалению, такое мнение разделяют единицы.
Кто может сдвинуть это с мертвой точки? Я думаю, не девелоперы — они как строили свои квадратные метры, так и будут строить. У государства тоже все нормально. Вся надежда на бизнес, на людей, которые имеют свое дело и задумываются о будущем страны. В Америке сейчас, например, Google уже создает жилую среду для своих сотрудников, чтобы те могли в ней комфортно жить и работать. Потому что в компании понимают, что им это выгодно. Вот настоящая забота о человеческом капитале. А у нас в стране так пока что, увы, не мыслят. Но мы никуда не денемся, придем к тому же самому.
— Как вы работали над своей концепцией жилой среды?
— Сначала мы попытались осмыслить, что такое жилая среда: сформулировать ее определение, функции и цели, на которые она должна работать. Затем определили принципы ее создания. И, наконец, смоделировали идеальную жилую среду будущего. Мы считаем, что она должна занимать 50–60% от объема жилищного фонда, вводимого в эксплуатацию ежегодно.
— И какой получилась эта модель?
— Получились небольшие города — мы называем их предместьями — на 3000–3500 жителей, расположенные недалеко от мегаполисов, но при этом в окружении природы. Застройка в таких городах будет малоэтажной (до 3 этажей), потому что, с одной стороны, многоэтажность вредна для психологического (да и физического) здоровья человека. А с другой — из частных коттеджей и таунхаусов качественную городскую среду не построишь. Во-первых, горожанам нужно общение и разнообразие людей вокруг. Во-вторых, когда плотность населения в районе относительно высокая, там открываются магазинчики, кафе и так далее — то, о чем я уже говорила. А не единственный унылый продуктовый. Наконец, в-третьих, коттеджный поселок на несколько тысяч человек будет гигантским по площади — пока дойдешь из одного конца в другой, захочется повернуть обратно. Какая уж тут комфортная среда?
Такой город будет давать своим жителям возможность проводить досуг на природе. Управление этим городком должно строиться на принципах современной общины с элементами потребительской кооперации. В его концепцию отлично вписываются сельскохозяйственные предприятия, животноводческие и растениеводческие. Например, молочная ферма. Мы оценили стоимость такой фермы для жителей, и получилось всего 300 рублей доплаты за каждый квадратный метр жилья, которое вы в этом городе покупаете. Представляете, за такие смешные деньги у вас всегда свежее молоко утром!
— И вы верите, что в России такое массовое жилье возможно?
— Да. И считаю, что нам нужно этим заниматься, если мы хотим, чтобы люди у нас жили в благоприятной среде и чтобы наша страна процветала. У нас есть для этого потенциал. Русский человек вообще любит природу — это в нашей культуре, в нашей ДНК. В 90-е собственные огороды многих горожан спасли от голода. Если тот комфорт и то разнообразие, которые мы привыкли видеть в большом городе, можно иметь в окружении природы, то почему бы и нет?
Кстати, наша модель идеальной жилой среды будущего отлично отвечает запросам постпандемийного человека. В таком городе можно работать удаленно и не быть запертым в каменном мешке, а дышать свежим воздухом и гулять по красивым местам, которые от дома в двух шагах. При этом не чувствуя себя отшельником и полноценно общаясь с людьми не только онлайн.
