Адольф Гитлер, его соратники и Бенито Муссолини (слева) 20 июля 1944 года, в день покушения на Гитлера
Scherl / Global Look Press
20 июля 1944 года группа немецких офицеров во главе с полковником Клаусом фон Штауффенбергом пошла на отчаянный шаг — попыталась убить Адольфа Гитлера вместе с его окружением и захватить власть в Германии. Несмотря на все усилия, они не спасли ни свою страну, ни собственные жизни. Но и Третий рейх пережил их буквально на считанные месяцы.
История с заговором Штауффенберга, широко известным в том числе благодаря американскому фильму «Операция «Валькирия»» 2008 года, поучительна и тем, что развенчивает любимый миф любой автократии о своей отлаженности, внутреннем единстве и абсолютной силе. В армии и окружении Гитлера нашлись люди, желавшие его смерти. «Валькирия» была не единственной попыткой убийства диктатора. В некоторых случаях только чудо спасало нацистского диктатора от неминуемой гибели. А в конце войны к немецким заговорщикам перебегали даже активные участники гитлеровских преступлений.
Автор материала осуждает нацизм, нацистские преступления против человечества и любые попытки их реабилитации. Публикация посвящена историческим событиям и носит образовательный характер.
Верны присяге
В 1933–1934 годах вооруженные силы Германии поддержали приход нацистов к власти и установление их диктатуры. 20 августа 1934 года Гитлер, казалось, навсегда приручил себе армию. Заняв одновременно президентскую и канцлерскую должности, он заставил солдат и офицеров принести обновленную присягу на верность самому себе.
«Перед лицом Бога я приношу эту святую клятву: присягаю фюреру Германского рейха и немецкого народа Адольфу Гитлеру как Верховному главнокомандующему, обязуюсь беспрекословно ему подчиняться и быть храбрым солдатом, всегда готовым пожертвовать своей жизнью».
— присяга немецкой армии при нацистах
Это было больше, чем просто пафосный текст. С XIX века в немецкой армии культивировалась беспрекословная верность политическому руководству вне зависимости от обстоятельств. Немецкие офицеры и солдаты, в отличие от многих иностранных коллег, исторически воспринимали присягу как действительно сакральный и непреложный обет. Теперь он закольцовывался не на абстрактной конституции и обезличенном Отечестве, как при демократах из Веймарской республики. Его объектом становился лично фюрер.
Затем Гитлер сделал все, чтобы укрепить свой авторитет перед военными. Германия под его руководством сняла наложенные после Первой мировой войны ограничения на вооружения и численность войск. Ненавистную кадровым военным контрактную армию сменила воинская повинность.
В 1935 году эти изменения закрепил ребрендинг: рейхсвер («имперское войско») переименовали в вермахт («вооруженные силы»).
В 1935–1938 годах возрожденная под началом Гитлера армия добилась череды бескровных побед: вернула стране Саар (после Первой мировой — протекторат под международным контролем), ремилитаризировала Рейнскую землю, аннексировала Австрию и Чехию.
Адольф Гитлер принимает парад победы в Варшаве, 1939 год
Scherl / Global Look Press
Но верность и доверие представляли лишь верхушку айсберга. Немецкое офицерство исторически образовывало замкнутую среду с аристократическими традициями и кастовым духом. Внутри нее служило немало хорошо образованных людей с независимым мышлением и богатым кругозором. Весной 1938 года среди таких военачальников созрел первый антигитлеровский заговор Остера. Его назвали так по имени вдохновителя, подполковника из военной разведки Ганса Остера, хотя номинальным руководителем считался старший по званию генерал Людвиг Бек.
Остер в условиях кризиса вокруг Чехословакии привлек на свою сторону группу генералов, гражданских политиков и дипломатов. Всех их объединял скепсис насчет новой мировой войны, к которой Гитлер очевидно вел страну и весь мир. Заговорщики предполагали, что Великобритания и Франция поддержат Прагу, конфликт получит эскалацию и на этой волне они сместят нацистов при поддержке Запада.
Эти расчеты пошли прахом, так как Лондон и Париж бросили своих славянских союзников, действуя в духе «политики умиротворения». Гитлер добился нового бескровного триумфа, а его тайные противники — лишь фрустрации. Но глухие антинацистские настроения продолжили жить среди немецких полковников и генералов.
