Джон Мартин, Уничтожение Содома и Гоморры, 1852 год
Wikipedia
Мы живем в эру суверенных государств и народов, в эру предельного индивидуализма. Но примеров настоящей человеческой суверенности в наше время найти очень сложно, читай невозможно. Она сохранилась разве что у дикарей из бассейна Амазонки и в Папуа — Новой Гвинее, но они не принадлежат нашей цивилизации. Трудно говорить сегодня о суверенности современных правителей — монархов, «суверенов», власть которых не абсолютна.
Не идет речи о полноценной суверенности детей, животных и сумасшедших, первых лиц государства и высокопоставленных чиновников. Все они испытывают огромное давление цивилизации и зависимы от родителей или опекунов, хозяев, государственных структур, социума, изменений климата, стихийных бедствий, экономических кризисов, прочих форс-мажоров и, разумеется, современных технологий. Но притязания на суверенность все равно остаются. Давайте рассмотрим примеры суверенности прошлого и обозначим возможное поле для ее поисков в наше время.
От палеолита до монархов и тиранов
Первобытный человек был суверенен. Он охотился, убивал себе подобных и размножался. С появлением в его мире организованных общностей (племена, роды, кланы) перед ним встала необходимость ограничить свою суверенность. Она была делегирована вождю, царю, жрецу. Суверенность признавали за богами, которым приносили жертвы в виде животных и иногда людей своего, но чаще чужого племени. У жертвы был особый статус. Она была сакральной, то есть одновременно священной и проклятой, но не суверенной. У сакральности есть связь с суверенностью, но мы не будем ее здесь рассматривать.
Картина Виктора Васнецова, изображающая людей каменного века
Gugatchitchinadze. Собственная работа, CC BY-SA 4.0, https://commons.wikimedia.org
За исключением афинской и доимперской римской «демократий», на самом деле являвшихся популистско-олигархическими построениями, но с заметными чертами «гражданского общества», власть суверена торжествовала повсюду и помимо восточных деспотий достигла своего расцвета в абсолютистских монархиях христианской Европы. С громкими прецедентами убийств суверенов и их семей сначала в Англии и Франции, позже в России, а также с многочисленными покушениями на особ королевской крови, с поворотом к капиталистически-буржуазному строю понятие суверенной власти в Европе серьезно пошатнулось, но продержалось вплоть до начала, а то и середины ХХ века, как в Италии. Во многих европейских странах институт самодержавия до сих пор не отменен, но очень сильно ограничен в правах и притязаниях.
Во многих странах мира, например в Марокко и Саудовской Аравии, и сегодня у власти потомственные правители. Но, даже если народ признает их легитимность, эти государства не играют решающей роли в мировом балансе сил. О полноценной суверенности этих монархов также не может быть речи. Даже несмотря на ностальгию по абсолютной власти, все эти монархии и псевдомонархии воспринимаются как задержка в развитии, пережиток прошлого, смехотворный атавизм. При этом понятие суверена и его власти продолжает упорно жить в человеческой памяти, и неизвестно, в какую сторону повернет мир через сто-двести лет.
