Дмитрий Медведев / kremlin.ru
2023-й год только начался, а уже не сулит России ничего хорошего. Так, в своем свежем докладе, подготовленном для Европарламента, брюссельский аналитик Анна Каприле присоединилась к хору экспертов, предвещающих РФ всестороннее ослабление в результате продолжающейся войны. При этом из сценариев развития ситуации внутри страны на ближайшую перспективу европейским наблюдателям наиболее вероятным видится такой, при котором «режим президента РФ Владимира Путина эволюционирует в утрированную версию самого себя в сторону укореняющегося сверхавторитарного, сверхцентрализованного, полутоталитарного либо тоталитарного режима».
Впрочем, уже один этот пестрый перечень характеристик, допускающий широкую гамму толкований, выдает привычную неуверенность в том, что и как будет происходить со страной дальше, а ремарка Каприле в разговоре с DW о появлении на карте мира «гигантской Северной Кореи», пожалуй, сильно упрощают картину, как и любой подобный штамп.
Язык спикера Госдумы Вячеслава Володина или заместителя секретаря Совбеза Дмитрия Медведева, который те охотно используют в социальных сетях, действительно все больше напоминает лексику телевидения Пхеньяна. К тому же нетрудно представить примерные северокорейские аналоги некоторой части текущей российской повестки — допустим, новости о подаче военной прокуратурой одной из российских войсковых частей в районный суд города Владимира иска с требованием заблокировать веб-страницу Организации Объединенных Наций. Однако торжественное открытие мемориальной доски бывшему заключенному, а затем наемнику, воевавшему в формально запрещенной в стране частной военной компании (состоялось на неделе в одной из саратовских школ) — это определенно более сложный пример для сравнения с нравами царства Кимов.
Вячеслав Володин и Дмитрий Медведев / kremlin.ru
Освободимся от клише. Дальнейшая, стремительно набирающая обороты криминализация и деградация государственных институтов прочит России «особый путь» к катастрофе — о котором, пускай и в другом контексте, за последние десятилетия было много досужей полемики.
К тому же известная особенность путинского режима — в его бесконечном стремлении приводить творимые бесчинства в строгое соответствие с действующим законодательством (при всем его избирательном применении). Казалось бы, этого ничего не меняет, если речь о в стране, где власть государства беспредельна, а законы работают лишь в той мере, в какой они не расходятся с его, государства, интересами. Вступил же в силу с 1 декабря закон «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием», где к ужасу уже ничего не понимающих юристов термин «иностранное влияние» определяется как «предоставление иностранным источником лицу поддержки или оказание воздействия на лицо, в том числе путем принуждения, убеждения или иными способами». То есть, разве само качество нынешних законов («военного времени», как порой добавляют их авторы для пущей убедительности) ясно не указывает на расчистку пути к неприкрытым репрессиям откровенного тоталитаризма?
Возможно. И все же законотворчество как искусственный барьер сам по себе немного тормозит реализацию шокирующих сценариев европейских аналитиков. «То, что все нужно решать через закон — согласен полностью», — подчеркнул на днях сенатор Андрей Клишас, глава комитета Совфеда по конституционному законодательству и государственному строительству, прокомментировав озабоченность путинского Совета по правам человека (в обновленной его версии) в связи с отсутствием юридического понятия «предатель». А ведь в это между тем упираются другие злободневные инициативы — в частности, идея конфискации собственности у таких лиц, на неделе предложенная Володиным.
«До принятия правовых норм в части, касающейся обсуждаемой темы, все обоснованные с точки зрения морали претензии к «предателям» и предложения по введению для них каких-либо ограничений, к глубочайшему сожалению, не могут иметь никакой юридической силы, — отметил Кирилл Кабанов, член СПЧ и председатель общественной организации «Национальный антикоррупционный комитет». — Более того, это может являться нарушением гражданских прав в свете действующего законодательства. В ближайшее время мы с коллегами по СПЧ планируем подготовить свою позицию по данной проблеме и обсудить ее с заинтересованными лицами/ведомствами, но, прежде всего, с законодателями».
Андрей Клишас / council.gov.ru
Тот же Клишас, видимо, принципиально не против институализировать «врагов народа», но, например, не готов — по крайней мере, на словах — разделить энтузиазм Дмитрия Медведева относительно «особых правил военного времени» и «тихих групп безукоризненно незаметных людей, их результативно исполняющих». Хотя, если задуматься, бессудная расправа над гражданами — не то чтобы вещь совсем уж немыслимая в сегодняшней России. Просто, «к глубочайшему сожалению», она все еще недостаточно проработана законодателями. Правовое государство — страшная сила. В свежих Хрониках госкапитализма:
