Евгений Киселев
Предоставлено Евгением Киселевым
Евгений Киселев, один из самых известных российских журналистов 1990–2000 годов, уже много лет живет и работает в Украине, куда он уехал после разгрома «старого» НТВ. Все это время он выступал последовательным критиком путинского режима и сейчас ведет канал на YouTube, где рассказывает о положении дел на фронте и ситуации в мировой политике. Особое внимание журналист уделяет российской повестке, связанной как с государством-агрессором, так и с состоянием российского общества. Фарида Курбангалеева поговорила с Киселевым о том, что ему не нравится в российской журналистике, о старой дружбе с Олегом Добродеевым, конфликте с Леонидом Парфеновым, общении со всеми украинскими президентами и о том, стала ли Украина ему родиной.
— Вы иногда критикуете работу российских журналистов, и все же с начала большой войны в Украине российская журналистика изменилась?
— Пункт первый: я никогда не даю персональных оценок своим коллегам. Пункт второй: я отвечаю только за себя. У меня нет времени системно отслеживать и анализировать работу российских журналистов как сообщества, за редким исключением особенно вопиющих историй. Я не буду к ним возвращаться и говорить о случаях, когда меня поражало бесчувствие некоторых коллег, которые демонстрировали поразительное равнодушие к тому, что происходит в Украине, и не понимали очевидную разницу между теми, кто напал, и теми, кто защищается от непрошенных гостей.
Я бы так сказал: в ситуации большой страшной войны, где есть палач и жертва, некоторые российские журналисты, привыкшие быть на «светлой стороне», пытаются балансировать, исходя из представлений о том, что «журналист должен быть над схваткой» и «мы должны представлять все точки зрения». Это не про эту войну. И люди, которые этого не понимают, вызывают у меня глубокое разочарование.
— То есть мы не имеем права критиковать Украину?
— На мой взгляд, нам, русским, россиянам, это делать неуместно, невежливо, некорректно, некрасиво, неприлично.
— Даже если украинские власти принимают неоднозначные решения?
— Не нам, русским, их критиковать. Подчеркиваю, публично. Это выглядит чудовищно непристойно, когда на счету нашего народа и государства есть Буча, Ирпень, Изюм, стертый с лица земли Мариуполь, а теперь еще и чудовищная трагедия в северном Причерноморье после взрыва на Каховской ГЭС, и кто-то из нас пытается судить украинцев за какие-то ошибки.
На Брюссельской конференции я вел панель, которая называлась «Война в Украине и русская эмиграция». Я сказал, что понимаю, почему некоторые видные деятели русской эмиграции занимают такую амбивалентную позицию. Потому что они политики. Они хотят вернуться Россию, баллотироваться на выборах и, возможно, уже представляют себя в каких-то креслах в высоких кабинетах. Они понимают, что им в будущий парламент не избраться, этих кресел не занять и в кабинеты не зайти, если они будут занимать открытую антивоенную проукраинскую позицию. Я вижу в этом конфликт интересов и понимаю, что люди, которые избегают жестко выступать за победу Украины и поражение России и за то, чтобы эта война превратилась из империалистической в гражданскую, боятся потерять значительную часть избирателей.
