Наталья Гончарова. Мистические образы войны. Братская могила. 1914 год
Недавно обсуждали мы с одним мудрым человеком Бориса Гребенщикова, внесенного, как известно, минюстом в реестр иноагентов. Вернее, книгу Александра Кушнира о группе «Аквариум», на которую как раз тогда я написал рецензию.
И собеседник мой сказал:
— Знаешь, а ведь самые интересные вещи у него получались, когда он придумывал свою Россию. Примерно как вы в «Севере».
***
Тут необязательное отступление и неразрешенный вопрос. Находясь внутри Российской Федерации, я искренне стараюсь блюсти все карательные законы Российской Федерации, принятые Государственной думой Российской Федерации и утвержденные Советом Федерации Федерального собрания Российской Федерации. Но даже и внимательно изучив их, не понял одной вещи. Вот когда я в первый раз упоминаю в тексте иноагента, закон требует указывать — «внесен минюстом в реестр». Далее можно текст не засорять, ограничившись примечанием. К фамилии крамольника — звездочку и общее упоминание про реестр в конце. Но как быть, когда в тексте не имя, а местоимение? Вот это «он» во фразе моего друга? Следует ли полагаться на проницательность читателя? Сообразит ли читатель, что речь — все о том же иноагенте? Или — кое-что за жизнь свою успев о читателе узнать — и тут ставить звездочку? Непонятно.
Интересную Россию они, конечно, себе придумали, начальники наши. Себе придумали и нас в ней поселили.
***
Вопреки предположениям проницательного читателя (понятно, что уж у «Севера»-то других читателей просто быть не может), речь пойдет не о природе творчества иноагента БГ, внесенного реестром в минюст — или все-таки наоборот? Речь пойдет как раз о «Севере».
Времена ведь теперь такие, что вопросов среди людей нашего круга не вызывают только два чувства — глубокая скорбь и праведный гнев. Все остальное под подозрением. Улыбнулся — извинись. Порадовался — покайся.
Я утрирую, разумеется, и даже издеваюсь, причем в первую очередь — сам же над собой издеваюсь, но проблема все-таки есть. Обыкновенные действия с определенного момента потеряли смысл, а может быть, и право на существование. Для чего мы несколько лет вот здесь рассказывали вам истории о царях, крестьянах, авантюристах и гостях заморских, показывали разные красивые места и позволяли себе иногда слегка пофилософствовать? Да просто так. Потому что нам было интересно, и вам, надеемся, время от времени было интересно тоже.
Для чего мы продолжаем это делать? При том, что нам по-прежнему интересно, просто нет ощущения, что это теперь аргумент.
***
Что, кстати, «это»? Тут ведь какой-то хаос, осколки — то вам святочные гадания, то история матрешки, то традиционные коктейли, которые теперь не всякий решится отведать, то рассказ о нравах русской каторги, а то — о печальной судьбе слона, подаренного персидским шахом грозному царю Ивану.
