На вчерашнем совещании у президента Дмитрия Медведева представители Верховного суда предложили прекращать дела по экономическим преступлениям, если предприниматель раскаялся, содействовал следствию и возместил нанесенный ущерб. По словам председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева, сейчас раскаяние и помощь следствию являются смягчающими обстоятельствами, но в будущем предлагается сделать их основаниями для освобождения от уголовной ответственности. На мой взгляд, это какое-то извращенное объяснение проблемы. Судьи в открытую говорят Медведеву о том, что они не собираются ничего менять в своей системе, а вместо этого предлагают предпринимателям признаваться и раскаиваться в том, чего они не совершали – и тогда, возможно, их не будут поголовно сажать, как это происходит сейчас. Учитывая довольно страшные цифры, которые приводит Лебедев: только за первое полугодие 2011 года под стражу заключено на 10 000 человек меньше, чем за аналогичный период в прошлом году, – страшно даже представить масштабы судебного конвейера. Десятки тысяч человек сажают, некоторым везет, и их выпускают, но большая часть идет на зону. Первое, что шокирует в сегодняшнем заявлении Лебедева, – это обращенный к предпринимателям призыв признаваться в том, чего они не совершали. При этом никто не говорит о том, что необходимо улучшать качество следствия, бороться с коррупцией в органах или стараться сделать суд независимым. Никто не говорит о том, что давление силовиков на бизнес стало невыносимым. Гораздо проще предложить предпринимателю покаяться в своих грехах. Кстати, именно это обычно и предлагают следователи: сознаться, признать свою вину, это станет смягчающим обстоятельством перед судом, это шанс, что тебя не посадят. Именно этого добивались следователи от Магнитского – признания. На него давили, его пытали именно с целью получить признание вины. Кто не согласен признаться – с тем будет так же, как с Магнитским. Кто-то выдерживает, а кто-то нет. На другой стороне весов – огромный тюремный срок, о котором предупреждают заранее. Срок, как правило, называют точно, поскольку он зависит именно от следователей: как правило, вынося приговор, суд просто копирует обвинительное заключение. Создается впечатление, что суд становится своего рода рупором следствия. Сам Лебедев говорит: признавайтесь, и тогда все прекратится. Очевидно, что в таких условиях нет смысла говорить о борьбе с коррупцией или о защите собственности, или о свободе предпринимательства. Неважно, напали на вас рейдеры или вас обвинили в экономическом преступлении просто для статистики – ваша собственность вам уже не принадлежит. А тем предпринимателям, кто наивно надеялся, что суд может разобраться и признать обвинение липовым, подается четкий сигнал: на суд надеяться не стоит. Если раньше признать свою вину призывали следователи, то теперь им вторит и суд: значит, никто не будет разбираться, есть вина или нет. А вдобавок к раскаянию и помощи следствию Верховный Суд хочет, чтобы предприниматели возмещали якобы нанесенный ущерб. И на это стоит отдельно обратить внимание.

Одно дело, когда мошенник обманул 100 старушек и в деле есть реальные потерпевшие, которые написали заявления. В этом случае, это чистой воды уголовное дело о мошенничестве. Но что мы видим в реальности? Зачастую мошенниками называют обычных предпринимателей, у которых пытаются отобрать их собственность. Кто является в этом случае потерпевшим, всегда вопрос открытый. По статистике, около 90 000 уголовных дел в год по статье «мошенничество» возбуждается без заявлений потерпевших. Это означает, что ущерб придумывает следствие, определяя его на глаз. Возникает логичный вопрос: кому возмещать этот ущерб? Следователю на его банковский счет?
Если в США государственный орган является заявителем об ущербе, то представитель этого органа, допустим, налоговой инспекции, должен доказывать в суде, что ему (органу) был нанесен ущерб. У нас же нет ничего даже близко похожего. В России следователь рассказывает суду, что есть мошенник, который нанес абстрактному государству ущерб на условные 30 млн рублей. И теперь, получается, предприниматели должны возмещать непонятно кому непонятно каким образом нанесенный ущерб?
Эти предложения в очередной раз доказывают, что наши ведомства пытаются проводить реформы так, чтобы в действительности ничего не менять. Медведев заявляет о том, что реформы необходимы, ведомства с ним соглашаются. В итоге, полиция реформирует сама себя, суды уверяют, что у них проблем нет и меняться надо не им, а предпринимателям, которые своими капризами и упертостью создают им кучу проблем. Фактически, сегодня ВС сказал открытым текстом: у нас суда нет, и об установлении истины в суде речи не идет – вы просто признайтесь, и все пойдет быстрее и проще, и нам меньше работы.