Александр Лукашенко на митинге своих сторонников. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Белорусская диктатура (будем называть ее так), как это происходит со всеми вещами на свете, изжила себя, выхолостилась. Ее институты утратили содержание, сам диктатор не чувствует реальности, его хитрости и маневры не оказывают былого влияния на общество, и, хотя он продолжает ощущаться людьми как угроза, страх уступил место стыду. Понимание того, что власть Александра Лукашенко – это национальный позор, видимо, становится всеобщим.
Карательные органы здесь на особом положении. Еще вчера они были готовы топтать, лупить и стрелять, а сегодня в подшлемных пространствах поселяется вопрос: а не являюсь ли я орудием в чужой обреченной на поражение игре? Эти люди неслучайно заняты тем, чем заняты, у них с властью контракт, главный пункт которого состоит в обмене силовой поддержки режима на приличный статус и материальное благополучие. Конечно, на бумаге не написано, сколько стоят достоинство и возможность зваться честным человеком, но об этом сказано между строк. А именно, карательные структуры сохраняют свою верность до тех пор, пока власть может обеспечить их представителям долгосрочное сохранение выделенного статуса. Иными словами, я должен быть уверен в том, что на протяжении моей жизни мне не поставят в вину мою «правоохранительную» деятельность, не отдадут за нее под суд, что друзья, родители, дети и внуки не спросят меня с укором и недоумением, зачем я защищал маразматический режим и совершал при этом преступления. В сегодняшнем открытом мире и последний белорусский кэгэбэшник знает, что у режима Лукашенко нет будущего, поэтому никак не получается заставить тысячи людей – милиционеров и военных – подавить протесты других тысяч, когда, во-первых, первые столь же хорошо, как и вторые, отдают себе отчет в настоящих результатах выборов и, во-вторых, видят себя орудием в руках дурно пахнущей, стыдной и бессмысленной власти.
Лукашенко не имеет возможности отдать армии и карательным органам судьбоносный приказ о пролитии крови, подобно тому, как в 2014 году боялся отдать его Виктор Янукович, а в 1991 – Геннадий Янаев, Владимир Крючков и Борис Пуго. Боятся здесь не последствий насилия, а неповиновения исполнителей. Как только выясняется, что ты не настоящий Сталин, подчиняться тебе, быть орудием в твоих руках становится глупо и опасно. И наоборот, если уже понятно, что это глупо и опасно, то ты не настоящий Сталин, ибо не сумел обеспечить повиновение себе своих же сил. Для Лукашенко ситуация сложилась неприятная: отдать приказ о решительном подавлении протеста нельзя и не отдать его тоже нельзя – промедление, угрозы и намеки обличают провал «последнего европейского диктатора», его режим начинает распадаться.
Перед схожей дилеммой стоит и Владимир Путин. Он не может остаться в стороне и не может проиграть Белоруссию без ущерба для своего статуса «первого европейского диктатора».
