Мечтатель. Идеализм Горбачева как главный политический капитал России

Писать юбилейное о Горбачеве (2 марта ему исполняется 90 лет) – почти верная гарантия банальности. Все мы – неважно, поклонники или противники М.С., застали перестройку или нет – продолжаем жить в глобальных последствиях его, Горбачева, времени. Попробуем, что ли, снизить пафос – представить себе такую компьютерную игру, стратегию: «Стань генсеком СССР за 54 хода» (Горбачев как раз в 54 года пришел к власти). Правила простые: неверный шаг – пропускаете ход или два, пять, десять лет – все, как в политике.

Если игра умная, то она учитывает особенности советского проекта. Вопреки мифу о равенстве возможностей для победы важны исходные данные – то самое священное «социальное происхождение». Если вы «из рабочих» – это стартовый капитал, сразу 10 ходов преимущества. Брежнев, чье село Каменское в 1900-е лишь превращается в город благодаря заводу, пишет: «Я из семьи потомственного рабочего» («Воспоминания: жизнь по заводскому гудку», 1981). Насчет потомственного, конечно, преувеличение, но понятно, зачем – это идеал по советским меркам.

А теперь медленно вчитайтесь в другое известное происхождение, попробуйте представить эту фразу в виде цельного образа: село Привольное, Медвеженский район, Ставропольский округ, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР. Не гегемон, конечно – зато от него веет патриархальной надежностью. Такая же точно печать «привольности» почти у каждого из генсеков: Хрущев – село Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния; Андропов – станция Нагутская, Ставропольская губерния; Черненко – село Большая Тесь, Минусинский уезд, Енисейская губерния… Происхождение советского вождя из самых низов – на самом деле страховка системы от случайности, от сбоя. Однако с Горбачевым система просчиталась. Виной всему, как считает биограф Горбачева Уильям Таубман, – годы учебы в МГУ (1950–55), «облучение» универсальными ценностями; все важнейшее – нравственный переворот, если угодно – случилось во время учебы и сразу после.

Продолжим играть в нашу стратегию: к какому социальному типу принадлежал Горбачев в ставропольское время, еще до высоких чинов? «Человечный» – так, наверное, это формулировалось в народе. Толковый, с образованием – и не подлец. «Мне повезло – у меня оказался хороший командир, руководитель, заведующий», – это часто можно встретить в воспоминаниях советских людей. Отрицательный отбор в духе «Зияющих высот» Зиновьева в 1960-е работает уже вовсю. Встретить на партийном, хозяйственном посту человека с высокими нравственными качествами – удача, везение. Исключение. Это в плюс идет в нашей стратегии или в минус? С одной стороны, такой чиновник у непосредственных начальников вызывает подозрение: целеустремлённый, язык подвешен, нравится людям, чего-то хочет и не скрывает. А ну как меня подсидит? С другой – высокому начальству, также по случайности не лишенному чувства перспективы (Андропову, например, политическому крестному отцу Горбачева), наверняка приходила в голову эта мысль: а вдруг? Вдруг там, впереди, наконец-то маячит настоящий советский человек, «без барства и спеси» (это словосочетание из материалов расследования Новочеркасского расстрела 1962 года; именно неспособность местной знати к диалогу с рабочими и стала спусковым крючком трагедии)?

И вот он – культурный и образованный, скромный и деловой. Ведь такой примерно и был обещан при коммунизме! Так, может быть, это он и есть – «село Привольное, Медвеженский район, Ставропольский край, Горбачев Михаил Сергеевич»? Человек нового времени (кстати, единственный из генсеков, кто родился не «по старому стилю» и не в российской империи). Почему бы не дать такому дорогу – ведь ради этого, в конце концов, и боролись?