В сентябре в России состоятся выборы в Государственную думу. Пройдут они в стремительно меняющейся политической и электоральной реальности: от трехдневного голосования на пеньках до запрета ФБК*, от массового преследования оппозиционных кандидатов до появления новых партий-спойлеров. Николай Райский поговорил с политтехнологом Павлом Дубравским о том, сколько зарабатывают политтехнологи в России, можно ли до сих пор оставаться в профессии и не идти на сделку с властью, зачем голосовать в этом году и есть ли шансы у оппозиции.
— Много ли сейчас в России политтехнологов и насколько такие специалисты вообще востребованы в нынешних условиях?
— Немного. По моим личным оценкам, не больше тысячи специалистов, а постоянно практикующих — несколько сотен. Но тут еще внутренний вопрос есть: кого считать политтехнологом. Например, начальник штаба — это кто? А заместитель главы поля? Поэтому в самом широком смысле — не больше тысячи.
Власти научились добиваться нужного результата на выборах без проведения активных полевых кампаний. Больше не нужно собирать базы сторонников, убеждать и агитировать. Достаточно получить данные через базу ГАС «Выборы», выписать себе количество «сред», то есть социальных сфер, зависящих от власти и дающих на выборах результат: учителя, врачи и так далее, — и составить список людей, которых надо затащить на выборы. Добавьте к этому другие инструменты в виде недопуска оппозиционных кандидатов, их снятия с выборов, возможную рисовку на УИКах [участковых избирательных комиссиях], трехдневное голосование… И получится результат от 30% до 40% минимум. А дальше уже все на усмотрение проводящих выборы.
Если в 2010 году еще можно было застать штабы, полностью состоящие из политтехнологов, то сейчас чаще работает модель штабов административных, состоящих из представителей разных ветвей местной власти. Иногда присутствуют технологи, которые скорее отвечают за отдельные вопросы, например, мобилизацию или социальные сети. Но администрации научились проводить выборы сами, без помощи непосредственно групп политтехнологов, которые формировали бы штаб.
Вообще, в политтехнологических кругах есть мем про «профессия умирает, технологи не нужны». Отчасти это правда, и в России нет запроса на технологические группы, особенно у администраций. Об этом косвенно говорит то, что именитые технологи пытаются избраться в Государственную думу от партий. С одной стороны, так можно захватить больше «рынка», а с другой — это показывает, что игроков, особенно больших и безопасных, очень мало.
В то же время у меня заказы расписаны уже на следующий электоральный цикл. Работать можно даже в таких условиях.
— А реально ли вообще в современной России успешно работать, не сотрудничая с системными политиками?
— Если кратко, почти невозможно. На рынке осталось очень мало крупных работодателей, независимых федеральных политиков. Часть из них завязана на партию «Яблоко», которую сейчас активно давят со всех сторон, а недавно обязали писать «иностранный агент» в агитации. Если в том же 2019 году можно было выбирать, с кем сотрудничать, то сейчас выбор сделан за технолога. Посмотрите список реально независимых кандидатов на выборах в Госдуму в Москве. Думаю, их количество говорит само за себя.
