Владимир Путин у мемориального комплекса в память об окончании Гражданской войны. Севастополь. Фото: kremlin.ru
Главный вопрос сейчас — как выжить? Не опустить рук, не спиться. Не разочароваться во всем, прежде всего, в своей стране, которая раз за разом возвращается к диктатуре разной степени лицемерности и жестокости. Есть, конечно (пока) вариант уехать, но, во-первых, он не для всех, а во-вторых, это выход для конкретного человека, но не для страны — кто останется, кто страну восстанавливать будет, когда весь этот морок пройдет?
Одна хорошая новость — мы не первые, перед кем встает такой вопрос. В похожей ситуации были многие немцы после 1933-го, испанцы при Франко, венгры, чехи и словаки после, соответственно, 1956-го и 1968-го. Эти страны тоже захлестывали жлобство и беззаконие. В конце концов все разными способами утряслось. Правда, часто через ужасые трагедии, но утряслось. Значит, какой-то шанс есть и у нас.
Но этот шанс точно не реализуется, если мы будем успокаивать себя благоглупостями типа — «все обойдется, не могут же они» и так далее. Нельзя вылечить тяжелую болезнь, если не осознавать, что она с высокой степенью вероятности приводит к смерти. Надо признать, что мы, наша страна находимся в ужасном положении, что наша власть сулит гибель многим из нас и России в целом. Не осознав масштаб угрозы, невозможно ей противостоять.
Идет война гражданская…
То, что власть развязала гражданскую войну, читателям Republic доказывать не надо. Но почему? Или, точнее, зачем?
Есть несколько причин. Во-первых, ОНИ — Кремль, чекисты, называйте, как хотите — понимают, что им нечем уже обосновывать свое право на власть. Все рушится — и внутри, и в международном плане — веры им уже нет, их обещания никого не интересуют, как и рапорты об очередной победе в Сирии или в борьбе с пандемией. Им остается только бороться с окружившими нас врагами и их агентурой внутри страны. А поскольку и врагами люди интересуются все меньше, то для поддержания в обществе должного градуса напряжения интенсивность войны в целом и отдельных ее актов — репрессий по отношению к конкретным людям или структурам — придется постоянно усиливать. Точка невозврата пройдена, дальше будет только хуже.
Во-вторых, они все время ищут, что бы такого сделать для возвращения хоть ненадолго безвозвратно утерянного ощущения единства народа и власти? Вообще, единство — это объединяющие всех чувства, неважно, радости, гордости или горя. Когда незнакомого человека можно спросить: «Ну, как там?» — и он поймет, о чем ты его спрашиваешь. Единения людей вокруг осознания настоящих проблем власти не допускают — это для них слишком рискованно. Но пытаются нащупать пути к коллективному экстазу, объектом которого должно быть что-нибудь очевидно фиктивное, с реальностью и с жизнью людей никак не связанное. Этот экстаз, когда его удается хоть в какой-то степени достигать, позволяет властям объединять себя и народ словом «МЫ». Раньше для этого был Крым, сейчас — бесчисленные дела об оскорблениях чувств — это мы все оскорбляемся, и бояре, и простолюдины. Правда, это не работает — есть, конечно, масса людей, которым не нравится, например, имитация орального секса в публичном месте, но найдите среди них хоть одного, кто почувствовал бы, что это как-то задело его религиозные чувства. Недаром соответствующие заявления подают не верующие люди, а профессиональные доносчики.
