It's My City
После того как Владимир Путин объявил начало частичной военной мобилизации в России, российское общество испытало второй за последние семь месяцев шок, возможно, даже более мощный, чем 24 февраля. Десятки тысяч человек пытаются покинуть страну, сотни тысяч получают повестки и отправляются на войну, а их близкие не в силах это остановить. Доктор психологических наук, профессор, академик Российской академии образования, завкафедрой психологии личности факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, член Совета по правам человека Александр Асмолов рассказал Republic, что происходит с российским обществом, почему люди без сопротивления отдают своих близких на войну с Украиной, как выжить в ситуации непрерывного государственного насилия и что происходит с людьми, принимающими бесчеловечные решения.
— Я не раз слышала от педагогов, в том числе провинциальных, что к вашим выступлениям они относятся чуть ли не как к проповеди, а разработанные вами стандарты общего образования — это единственное, что позволяет педагогу оставаться гуманистом. Поэтому хочется начать с педагогов. Сейчас многих школьных учителей забирают воевать после объявленной мобилизации, работники образования носят по домам повестки в военкомат. При этом сами они говорят, что не хотят этого, но не могут сопротивляться и безропотно отдают своих коллег, детей на войну. Как все эти вещи сочетаются с тем, чему их учит педагогическая наука и вы в том числе?
— Каждый раз, когда мы сталкиваемся с тем или иным тяжелым антропологическим кризисом, происходит еще большая трансформация установок поведения самых различных социальных и профессиональных групп. Точно так же в ситуации кризиса, в котором мы с вами оказались и который, в отличие от кризиса Тоффлера «future shock», называется «present shock» — шок настоящего, у многих людей наступает чувство потери смысла, потери доверия и потери понимания, как действовать в подобных ситуациях. Люди утрачивают перспективы, у них в буквальном смысле земля уходит из-под ног.
Этот феномен ухода земли из-под ног проявляется в широком плане как один из ключевых феноменов массового сознания. Мы все оказались в ситуации, условно, землетрясения нашего сознания. Оно рушится. И когда мы сейчас это обсуждаем, надо вспоминать, как чувствовали себя жители Помпеи, когда на них шла лава. Поэтому учителя, на которых в том числе идет лава, испытывают не только чувство утраты перспектив, они начинают впадать в архаичные, упрощенные формы поведения и ведут себя, как люди в глубоком стрессе.
Любые разговоры о гуманности, о ценности человеческой личности в ситуации потери такой ценности учителя, как и многие другие, уже воспринимают как что-то декларативное и перестают быть, извините меня, учителями, и превращаются в людей толпы. Одна из ключевых ситуаций происходящего кризиса — это повышение эффекта толпы. А толпа, как вы знаете, действует, в отличие от более сложных социальных групп, по механизмам заражения.
Александр Асмолов
Kremlin.ru
Сегодня заражение эпидемией страха охватило все слои общества, и эта эпидемия страха прежде всего проявляется в крахе перспектив и непонимания, как жить сегодня, а не только, как жить завтра. Иногда говорят: «Как мы будем жить завтра?» Этот вопрос сегодня тоже актуален, но главный вопрос — как мы будем жить сегодня. При этом учителя, как и многие другие люди, в ситуации кризиса управленческих структур столкнулись с жесткими действиями, направленными на полную унификацию.
Еще до февральского кризиса, еще до второй волны кризиса, который связан с сегодняшней мобилизацией, происходили действия, когда управленческие структуры пошли в мире образования по пути унификации, обезличивания и в буквальном смысле слова уничтожения любых возможностей человеческого выбора. Это относилось к родителям, это относилось к детям, и это, конечно, относится и относилось к учителям.
