У входа в книжный магазин «Полторы комнаты» в Стамбуле
Культурный центр «Полторы комнаты»
В начале марта, почти сразу, как началась война, мы с мужем решили, что надо уезжать — и переехали в Стамбул. Оба мы работали удаленно, я продолжала руководить отделом маркетинга в криптовалютной компании. Но чем дальше, тем больше мне начинало казаться, что я занимаюсь какой-то фигней, потому что мир в огне и надо что-то делать. Мой личный механизм копинга [преодоления стресса] — это создавать какие-то проекты. И мне, конечно, очень хотелось сделать что-то, что облегчит мою травму из-за потери дома и травму остальных эмигрантов и беженцев.
Я начала искать нишу, в которой можно было бы это сделать. Оказалось, что в Стамбуле нет ни одного русскоязычного книжного магазина, при этом запрос на такой магазин есть. Для людей, которые говорят по-русски и выросли в России, книги — это больше, чем просто какая-то записанная история, которую можно где-то скачать. Вокруг книги сформирована большая культура. Книжные магазины — это места, куда мы ходили хорошо провести время, встретиться с друзьями и вообще развлечься, наряду с ресторанами, кинотеатрами, прогулками, выставками. И отобрать у нас возможность покупать книги — это все равно что отобрать возможность планировать, кем мы хотим стать завтра. Выбирая, что читать завтра, мы выбираем, как мы будем думать, как изменится наше мировоззрение, какие ответы мы для себя выберем.
Сейчас, например, мы продаем очень много книг, написанных белоэмигрантами, потому что они сейчас звучат так, как будто их писали в 2022–2023 году. И еще люди покупают очень много нон-фикшна, который объясняет, как мы пришли к тому, к чему пришли, и что с этим сейчас делать. И для тех, для кого я открывала этот магазин — мои друзья, я сама, — для нас абсолютное безумие не покупать книги детям, потому что так теряется очень важная часть в воспитании ребенка.
Книги имеют сакральное значение для русских людей. Не только для русских — я думаю, и для украинцев, и для беларусов, и для всех остальных, с кем мы росли в одном контексте.
Конечно, сейчас считается некрасивым говорить, что мы братья или родственники, но я думаю, что в отношении к книгам мы действительно совпадаем: я открывала этот магазин не одна, а с моим украинским другом, и у него как раз к книгам точно такое же отношение. Когда я завела Telegram-канал о том, что хотела бы открыть книжный магазин, через какое-то время мне написал парень без аватарки, без имени и фамилии — и предложил встретиться, чтобы обсудить этот книжный магазин. Я, конечно, отказалась, но он был очень упорным. Так я познакомилась с украинцем Мишей, который выбрался из Украины в Стамбул, уже под ракетами. Через какое-то время мы подружились и открыли этот магазин вместе. Оба сделали вложения 50 на 50 и оба вкладывали свои усилия.
Мне всегда хотелось сделать какое-то сильное антивоенное высказывание. Просто писать в Instagram мне было недостаточно — я же не какой-то крупный инфлюэнсер. И то, что мне встретился Миша и мы вместе открыли этот магазин, на мой взгляд, стало настоящим антивоенным высказыванием. Война — это крайний акт ненависти, потому что ты идешь уничтожать всё на своем пути. И если обратное к ненависти — это любовь, то совместное творчество — это акт любви, потому что вы вместе что-то создаете. Еще, когда вы работаете вместе над общим проектом, нужно слушать друг друга, нужно уважать друг друга, нужно доверять друг другу. Мы защищаем друг друга и от нас самих, и от внешних каких-то нападок, потому что теперь мы вместе.
