Макет Исаакиевского собора. Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Пока политологи ждут от сограждан проявления политического недовольства, наступает эпидемия протестов вроде бы совсем другого толка – тех, что можно условно назвать городскими. Несомненный пионер – Петербург: сначала горожане выиграли у Валентины Матвиенко кампанию против строительства небоскреба на Охте, потом помешали Управлению делами президента выселить с Крестовского острова 31-ю больницу с уникальным отделением детской онкологии, сейчас ведут кампанию против передачи Исаакиевского собора РПЦ и слияния Российской национальной библиотеки (в просторечии – Публички) с московской Российской государственной (в просторечии – Ленинкой). Это все не считая более мелких случаев борьбы местных жителей против строительства церквей в скверах.
Случай Петербурга в некотором роде уникален: второй по величине мегаполис в России, лишенный столичного статуса сто лет назад, по определению должен обладать болезненным чувством регионального достоинства. Мол, мы не первые, зато не такие, как все. Точно так же особенными считают себя жители Барселоны в Испании или Роттердама в Голландии.
Тем не менее в других городах России все чаще происходит нечто похожее. В Наволоках в Ивановской области жители вышли на акцию против местной свалки, и хотя повод выглядит смехотворным, настроены они решительнее некуда. В Воронеже идет борьба со строительством высотных домов на месте стадиона. В Екатеринбурге кампанию ведут против строительства так называемого храма на воде. В Орле людям не нравится, что городские власти взяли в лизинг автобусы, неприспособленные для инвалидов. В Кинешме жители возмущены вырубкой деревьев. Это сводки только за последние несколько недель.
