Александр Петриков специально для «Кашина»

Из политических активистов, чья звезда взошла в начале десятых, во время Болотной или чуть раньше — кто самый успешный, кто самый непотопляемый, кто самый загадочный?

Вы скажете — Навальный. Но Навальному здесь стоит отвести второе место. Навальный, конечно, молодец, но он, по крайней мере, не был фигурантом Болотного дела и не воевал в Донбассе и тем более в Сирии. В жизни Навального, конечно, происходило много интересного, и можно было бы назвать его самым крутым, но только если бы не было Олега Мельникова. Самый крутой — он, Олег.

Сообщение о том, что Мельников в сирийском Идлибе ликвидировал террористов, убивших в свое время японского журналиста Кэндзи Гото, за час или два между публикацией в одиозной «Ридовке» (на прошлой неделе она похоронила Евгения Пригожина) и публикацией в респектабельном РБК смягчилось до того, что он просто присутствовал при казни и, возможно, снял ее на видео. То есть ситуация, как видим, спорная, но что бесспорно — он там, и он, по крайней мере, имеет отношение к происходящему там. Этим летом Мельников пропал в Идлибе. Все волновались, конечно — известно, что боевики объявили награду за его голову. Потом нашелся, но не стал уточнять, чем там занимался. Уточнил только теперь — мстил за Кэндзи Гото.

Во все это можно было бы не верить, но протестно-активистская среда — не такая уж терра инкогнита, и Олег Мельников действительно человек известный, почти десять лет на виду. По крайней мере, с того самого момента, как на Триумфальной площади он подошел к Евгении Чириковой и предложил помощь в охране палаточного лагеря экологов в Химкинском лесу.

Сейчас это все — мало того что археологические времена, еще и как будто междуцарствие. Навальный в Йеле, Немцов-Каспаров-Касьянов безнадежно вышли из моды и прозябают где-то в глухой тени, единственная институциональная несистемная протестная сила — двое заслуженных ветеранов, Лимонов и Алексеева, которые ежемесячно выводят людей на площадь, и по мере того, как неприятие, ну, так скажем, политической стилистики власти (сейчас прямо бесспорным кажется, что дело было именно в стилистике, потому что — ну золотое же было время, если из 2019-го смотреть) становилось общим местом в интеллигентной среде, сменялось поколение, рождался новый стандарт завсегдатая оппозиционных митингов — на смену пожилому демократу с перестроечным бэкграундом шел совершенно новый креакл (так тогда еще не говорили), молодой профессионал из сферы «медиа, архитектуры и дизайна», если пользоваться возникшим как раз тогда определением из названия крайне модного в том сезоне учреждения.

Химкинский лес для этих людей был первым серьезным испытанием, или, если менее пафосно, пробой собственной повестки — политической, медийной, социальной, как угодно. Сейчас уже трудно отделить правду от неправды, но как это виделось тогда: какие-то друзья Путина строят зачем-то свою дорогу, разрушая экосистему ближайшего Подмосковья, почти самой Москвы, а людей не спросили, потому что людей у нас никогда не спрашивают, а если кто-то против, с ним, как с журналистом Бекетовым, будут разговаривать бандиты, обслуживающие местную власть, практически полностью состоящую из ветеранов-афганцев. То есть, с какой стороны ни посмотри, что-то совсем вопиющее. И все это на фоне возникшей моды на протест, возникновения новой недовольной социальной группы и ее потребности в собственных лозунгах и собственных лидерах.

Через пару лет лидером, лозунгом и модой навсегда станет, как мы уже знаем, Навальный, но тогда он был в Йеле, поэтому возникла Чирикова. Тогда казалось, что надолго, а сейчас, когда она затерялась в Эстонии уже в статусе глубоко бывшей знаменитости, понятно, что это была случайная домохозяйка, которой вот так повезло срезонировать с ожиданиями и настроениями. Это был очень краткий период, когда Чирикова была фигурой номер один в пространстве протестной моды. И, значит, именно в этот краткий период на Триумфальной к ней подошел Олег Мельников, человек из ниоткуда — вот, вы там в лесу сидите, вам охрана нужна, а я дружу с правыми фанатами, давайте они вам помогут.

Чирикова согласилась, и либеральные журналисты, освещавшие в конце 2010 года лесной кризис, в какой-то момент удивились и растерялись, обнаружив (эй, погодите, какой-то месяц назад за Химкинский лес химкинскую администрацию атаковали антифашисты и анархисты!) в лагере экологов неожиданную в этом контексте молодежь ладно с имперками — с рунами. Но сезон заканчивался, а стройку вообще заморозили (Медведев! Оттепель!), особого скандала не вышло, а когда пришла весна, Чирикова уже приглашала сторонников на «Антиселигер».

Прокремлевские нашисты переживали тогда свой официальный расцвет. Селигер по тем временам — не столько система озер, сколько ежегодное сборище лоялистской молодежи, которая под портретами Путина в интенсивном режиме учится ненавидеть врагов России. Как раз в те времена скандальной сенсацией стала инсталляция с немецко-фашистскими фуражками на головах Людмилы Алексеевой и каких-то либералов помельче, насаженных (понарошку, конечно) на кол на Селигере. В той, новой протестной среде Селигер был, конечно, одним из главных и раздражителей, и символов вот этой государственной гадости, против которой хотелось протестовать. И тут Чирикова зовет на «Антиселигер» в намоленном недавними протестами лесу — конечно, все поехали. И Парфенов, и Троицкий, и протестный брат Самойлов, и Верзилов, и вернувшийся из Йеля Навальный, и все на свете. Все ехали к Чириковой.

Но на самом деле ехали к Олегу Мельникову. Это он придумал форум, он придумал название, он нашел деньги (по официальной версии — миллион рублей, а откуда — пожертвования; бабушки приносили какие-то купюры, какие-то бизнесмены давали и по тысяче долларов — так все и собралось; в такое и сейчас часто верят, а уж по тем-то временам тем более), он все устроил, он молодец. Были, конечно, конспирологи, которые говорили, что Мельников сомнительный, непонятно откуда взялся, и мама у него функционер «Единой России», но это мало кого интересовало — форум удался, через несколько месяцев, когда уже было холодно, после рокировки Путина и Медведева заседания продолжили в помещении, в каком-то санатории — там были дебаты про выборы в Госдуму; Каспаров предлагал бойкотировать, Немцов — портить бюллетени, Навальный — голосовать за любую другую партию. Наверное, тут есть натяжка, но все же — а вдруг, если бы Мельников не организовал этот форум, и Навальному было бы негде сказать про любую другую партию — вдруг тогда бы вообще ничего не было?

Но все, как мы уже знаем, было, была Болотная, было Болотное дело, была предолимпийская амнистия по этому делу, и уже после нее, — так странно! — в Болотном деле возник последний его фигурант. Пришли рано утром, разбудили, обыскали дом, самого увезли, предъявили обвинение, но амнистия же — сажать не стали, отпустили.

Это уже 2014 год, новое время, не постболотное — посткрымское. Олег Мельников к этому времени — не первого плана, но постоянный герой новостей того формата, в котором (она тогда то ли уже появилась, то ли вот-вот появится) работает «Медиазона» — коррупция, полиция, активисты. Протест против сносов домов, гастарбайтеры в подвале, потом еще гастарбайтеры, и еще, и ого — в России есть рабство, в Москве есть рабство! Активист Олег Мельников вызволяет рабов из подвалов — их держат взаперти, заставляют работать в магазинах и на стройках. И это Москва — а что творится в Дагестане? «Кирпичные заводы» — это уже тогда мем. На кирпичных заводах Дагестана трудятся рабы. Олег Мельников ездит в Дагестан и спасает рабов. Черт его знает, как он это делает — но вы хоть раз в жизни спасали рабов? А он спасает.

А времена при этом посткрымские, то есть донбасские. И где-то в промежутках между случаями спасения рабов Олег Мельников ездит и в Донбасс. Командует обороной Семеновки! Консультирует (тогда еще не убитого) главу ЛНР Болотова по вопросам экономических реформ. Потом опять ездит в Дагестан спасает рабов. Но разве рабы есть только в Дагестане? Или даже так: если уж в России есть рабы, то можно представить, что творится на Ближнем Востоке.

И Олег Мельников, конечно, едет на Ближний Восток. Российская армия воюет в Сирии, а он спасает там рабов. У России (в лице, по крайней мере, некоторых влиятельных кулинаров) появляются интересы в Африке, и Олег Мельников спасает рабов в Африке. Но о Сирии тоже не забывает, конечно — вот и Кэндзи Гото отмщен.

Сценарий художественного фильма о таком человеке, конечно, забракуют по причине неправдоподобия. Но и журналистскую статью о нем тоже забракуют, потому что редактор прочитает и спросит — что это значит? Его сначала завербовали, потом внедрили, или сначала он сам сделался влиятельным оппозиционером, а потом его завербовали? Или его не вербовали, а так и используют втемную на протяжении как минимум девяти лет? Или никто его не использует, просто везде, где у России или у ее кулинаров есть интересы, царит такой беспорядок, что любой авантюрист при желании может годами заниматься чем угодно под носом у ГРУ, ФСБ, СВР и Пригожина? Проклятая неопределенность.

Когда нет формального ответа, удобнее всего считать, что ответ и не нужен, и в самом деле — какая разница, на кого он там работает. Человек десять лет на виду и где-то рядом, но никто вообще не заинтересовался его званием (ну, условно — может, звания-то у него и нет), биографией, мотивациями, вообще ничем. Чириковой давно нет как таковой, Болотное дело давно кажется чем-то неприлично мягким в сравнении с «Сетью» (болотных узников не пытали!) или «московским делом» (для болотных хотя бы придумывали «зубную эмаль» — сажать просто потому, что хочется посадить, тогда еще, кажется, не умели), луганский Болотов мертв, взята Пальмира, убиты Джемаль, Расторгуев и Радченко — и только у Олега Мельникова продолжается его увлекательная биография. Даже если ему просто не мешают — это фантастика какая-то. Политический активист начала десятых, провластный или оппозиционный — о чем он мог мечтать? Ну, депутатом, наверное, стать, или чиновником каким-нибудь. Кто в 2011 году из собравшихся на том же «Антиселигере» мог подумать о мести за Кэндзи Гото? Ему тогда, кстати, оставалось жить еще целых четыре года.

Выискивать провокаторов, агентов, мурзилок в 2019 году — какое-то совсем дурновкусие. Представим, что кто-то разоблачит Олега Мельникова и убедительно докажет, что он не просто был когда-то завербован, а служит в ГРУ с момента окончания средней школы. Что это будет значить, как это обогатит наше представление о российской реальности, к каким это выводам нас приведет? Ничего, никак, ни к каким. И зачем это тогда вообще? Просто: вот в такое мы сумасшедшее время живем, и никто этого не замечает.