Шарль Лебрен. Серия "Экспрессия". Страх
На закате советской власти мой дядя произнес фразу, которую я запомнила на всю жизнь: «Весь мир живет, одни мы тут [в СССР] мучаемся». Вскоре СССР развалился, появилась возможность выехать за его пределы, чем мой дядя и воспользовался, эмигрировав с женой, детьми и внуками в Израиль. К этому способу изменить свою судьбу, уехав из места мучений, за 30 лет прибегло много семей. Но большинство, конечно, осталось, не имея возможности или желания уезжать из страны своего рождения. Осталось, чтобы продолжить мучиться уже в Российской Федерации – большом осколке развалившейся империи, мечтающем вырасти до ее границ. Такой вот странный массовый мазохизм и очень грустная альтернатива: или эмигрировать из страны, или остаться мучиться на родине; вариант изменить свою родную страну, создать в ней условия для хорошей жизни, отсутствует: предпринимались робкие попытки, но быстро поросли быльем.
Чем же мы – жители России – отличаемся от других людей? Кажется, ничем: одна голова, две руки, две ноги, 46 хромосом (хотя Мединский считает, что у нас их больше, но наука эту его гипотезу пока не подтверждает). Но если другие люди обустраивают свое место обитания, работают себе во благо, уважают себя и свои права и умеют их отстаивать в случае необходимости, то есть «живут», по выражению моего дяди, то мы «мучаемся» – существуем так, как будто у нас нет ни самоуважения, ни прав, ни достоинства, ни сил отстаивать и защищать свои жизненно важные интересы. Мы даже детей своих не защищаем, один из самых сильных инстинктов – родительский – и тот у нас не работает. Не выделяет государство денег из бюджета на лечение больных детей – так мы сами с миру по нитке собираем эти деньги, кого успеем – спасем, остальные гибнут. Хотя государственный бюджет – это наши уплаченные налоги. Протестуют против несправедливости, обмана, отъема прав, свобод, собственности единицы, подавляющее большинство считает, что это бесполезно, что от нас все равно ничего не зависит.
Синдром выученной беспомощности
В психологии состояние, когда у человека нет сил ни на что, когда он заранее уверен, что от его усилий ничего не зависит, называют «синдромом выученной беспомощности». Похоже, что от этого синдрома страдает чуть ли не 90% населения России. Но ведь выученная беспомощность – не вирусная инфекция, не передается она от человека к человеку ни воздушно-капельным, ни половым, ни каким-либо другим путем. Откуда же такая массовость?
Чтобы понять это, я решила разобраться, как формируется синдром выученной беспомощности.
Оказывается, его сначала обнаружили у животных, то есть он универсален. Физиолог Павлов, ставя свои опыты на собачках, формировал у них условный рефлекс – закрепившуюся реакцию на повторяющиеся раздражители. Основываясь на идеях Павлова, психологи из США Мартин Селигман и Стивен Майер в 60-х годах ХХ века ставили опыты на собачках, подвергая их в ходе эксперимента ударам тока, которых они не могли избежать, а затем помещали в другие условия, в которых можно было избежать удара током. Но сформированный у собак стереотип, что их усилия не могут повлиять на ход развития событий, развил у них ощущение беспомощности и бессмысленности каких-либо усилий, и собаки вели себя пассивно, даже не пытались избежать ударов током.
Последующие наблюдения и эксперименты выявили наличие синдрома выученной беспомощности и у людей. Мартин Селингман так сформулировал механизм появления этого синдрома: регулярное отсутствие выбора приводит к тому, что человек перестает управлять своей жизнью, отказывается от активности, покорно смиряется с контролем со стороны.
Изучение синдрома выученной беспомощности у людей продолжили многие европейские и американские психологи и психофизиологи. Они сформулировали основные признаки этого явления:
