3 марта 2021 года многие российские СМИ, включая РБК и «Коммерсантъ», опубликовали статьи с заголовками вроде «В Австрии после прививки Pfizer/BioNTech умер 41 человек». Склонный к конспирологии читатель не преминул бы заметить в этом «спущенный сверху» заговор против западных вакцин (в пользу российских). Учитывая, что по свежим данным «Левада-центра» (в РФ признан иностранным агентом), уже 62% опрошенных россиян не готовы вакцинироваться отечественным «Спутником V», в эту теорию заговора, казалось бы, не так уж и сложно поверить.

Мы же призываем внимательных, склонных к анализу читателей с первого взгляда распознавать манипуляции СМИ и помнить о классической логической ошибке post hoc ergo propter hoc («после этого – значит по причине этого»). Об этой и многих других логических ошибках, а также о том, как научными методами противостоять фанатам гомеопатии, приверженцам культа «плоской Земли» да и вообще конспирологам всех мастей расскажет увлекательная книга ирландского физика и борца со лженаукой Дэвида Роберта Граймса «Неразумная обезьяна» (выходит в ближайшее время в издательстве Corpus).

«От этой книги невозможно оторваться. Если бы нам удалось заставить наших лидеров ее прочесть, мир стал бы куда безопаснее», – так отозвался о ней Ричард Докинз. С любезного разрешения издательства публикуем как нельзя более актуальный фрагмент, посвященный движению антипрививочников и случаям применения post hoc ergo propter hoc.

К началу двадцатого века новые знания в области иммунологии позволили создать вакцины от болезней, которые косили человечество с незапамятных времен. Их жуткий список венчала натуральная оспа, которая к 1959 году регулярно убивала по 2 миллиона человек в год. В том же году мир впервые предпринял серьезные усилия по иммунизации против оспы. К 1979-му вирус был полностью искоренен; в настоящее время он существует лишь в нескольких режимных вирусологических лабораториях. В пятидесятые годы были созданы вакцины против таких некогда распространенных болезней, как полиомиелит и корь, что позволило спасти огромное количество жизней и перевело многие страдания в удел воспоминаний. К 1994 году оба американских континента стали свободны от полиомиелита; к 2002 году то же самое произошло в Европе.

Правда, во многих отношениях вакцины пали жертвами своего собственного успеха. Воспоминания о страшных проявлениях этих болезней начали стираться в общественном сознании. Мы не видим больше людей с лицами, обезображенными оспой, не видим калек, изуродованных полиомиелитом. Из нашего совместного опыта исчез призрак детей, убитых корью, оглохших от нее или перенесших необратимые поражения головного мозга. По мере того как риск становится менее очевидным, абстрактным, страх перед болезнью уступает место самоуспокоенности. Люди забывают о том, насколько глубоко вакцинации изменили к лучшему наш мир.

Во время Первой мировой войны поэт и солдат Зигфрид Сассун описывал «холодное равнодушие, с каким большинство оставшихся дома относились к мучениям, которых они не видели и считали выдумками, но которые они даже не могли себе представить». Сассун говорил о слепом безразличии к бойне, происходившей где-то далеко, вне их поля зрения, но я часто думаю о подобных чувствах и настроениях, когда сталкиваюсь с неприятием вакцинации.

Большую часть двадцатого века общество в целом одобряло вакцинации, если не считать маргиналов, которые не принимали иммунизацию. Но эта когорта изнывала где-то на периферии, в бессильном гневе приписывая вакцинации все мыслимые болезни. В основном эти утверждения были настолько фантастическими, что их можно было спокойно игнорировать.

К психологическим признакам активистов, выступающих против вакцинации, можно отнести ошибки суждения, опору на отрывочные данные и снижение сложности мыслительных процессов. Распространено также конспирологическое мышление, когда критиков причисляют к группе, имеющей от этого материальную выгоду.

На закате двадцатого века молодым родителям уже не надо было тревожиться о том, что их дети могут умереть в младенчестве, как это случалось с их не столь уж далекими предками. Выживание стало практически гарантированной данностью – но зато теперь у людей появились новые страхи.