Вид на Джеймсон-авеню в родезийской столице Солсбери (ныне — Хараре), 1970-е годы
Фото: Wikipedia / Rob
Современное Зимбабве на юге Африки давно служит для иностранцев страной-мемом, эдаким концентратом государств «третьего мира». До ноября 2017 года оптимисты ещё могли списывать беды страны на правление специфического президента Роберта Мугабе. Но с его свержения прошло почти шесть лет, а дела в Зимбабве не наладились. Последняя новость из страны — разгон инфляции до 194%. Читается особенно иронично на фоне мартовского предложения местных политиков Москве — покупать российскую нефть за эти же самые зимбабвийские доллары. В общем, Мугабе нет (в 2019-м он скончался в сингапурской больнице), но дело его живёт.
Свержение президента, кстати, тоже вышло донельзя «третьемировым». Окружение много что вытерпело от правившего 37 лет политика, но не простило его плана завещать власть собственной молодой супруге Грейс — особе чрезвычайно одиозной и прозванной за глаза Disgrace («Позор»). Оппоненты годами обвиняли первую леди в отравлениях, коррупции и неуместной тяге к роскоши.
А вот до Мугабе Зимбабве как такого не существовало вообще. Страна называлась Родезией, и власть там крепко держало меньшинство выходцев из Европы — наплевав на деколонизационные тренды и вопреки воле обоих лагерей Холодной войны. Непризнанное государство считалось одним из самых благополучных на континенте, несмотря на международные санкции и постоянную резкую критику в мировых СМИ.
Особенно тогда старался советский агитпроп, выставляя родезийского лидера Яна Смита спятившим расистом, превратившим свою страну в логово наёмников и одновременно гигантский концлагерь. Над частотой прожарок африканской республики в советских масс-медиа иронизировали даже официальные юмористы:
«Меня волнует положение в Родезии. Этот Смит, такой головорез, такое вытворяет, у меня уже было два приступа»
— Михаил Жванецкий
Упорство белых родезийцев в отстаивании своих порядков привело к их краху, а неумеренность Мугабе в их демонтаже обрекла страну на десятилетия нищеты. Рассмотрим подробнее, как это было.
Две скрытые угрозы для одной небольшой колонии
В 1888 году на территорию современного Зимбабве пришли переселенцы из Великобритании. Английский бизнесмен и политик Сесил Родс получил от короны разрешение для своей компании BSAC исследовать земли между реками Замбези и Лимпопо и разрабатывать их природные богатства. Тогда там лежало королевство Мтвакази.
Это государство в 1830-х годах основали пришлые кочевники матабелы (ндебеле). Фактически они подчинили себе коренных земледельцев шона и эксплуатировали тех как полурабов.
Поначалу Родс и его люди более-менее признавали суверенитет Мтвакази и вели свою деятельность на основе договоров с местными правителями. Но, как часто бывает, аппетиты колонистов росли, к ним тянулись соотечественники, а аборигенов это раздражало. Жрецы и вожди подстрекали соплеменников к бунтам. В 1890-х годах англичане победили в двух таких войнах с матабелами и де-факто упразднили их королевство.
Бой британских переселенцев с восставшими матабелами, 1893 год
Изображение: Wikipedia / Richard Caton Woodville
На рубеже XIX и XX веков белые поселенцы самостоятельно осваивали новые земли, организовывали там самоуправление и выстраивали отношения с шона и матабелами. Территорию окрестили в честь основателя Родезией, а её столицу — Солсбери, в честь тогдашнего британского премьера. «Родезией», кстати, тогда именовали и край к северу от будущей проблемной республики — современную Замбию. Во избежание путаницы две территории обозначали, соответственно, Южной и Северной. И освоение Южной Родезии сильно отличалось от британской колонизации Северной Америки или Австралии.
Сюда не бежали от нищеты и долгов, не ссылали преступников и здесь не искали приюта гонимые сектанты.
Компания Родса BSAC предъявляла жёсткие требования к желающим жить на своих землях. Поэтому первым поколением белых родезийцев стали образованные и законопослушные богачи и выходцы из среднего класса. Первые 30 лет под новой властью эта территория не имела однозначного юридического статуса. Де-факто она больше представляла собственность BSAC, чем владение Соединённого Королевства.
Сесил Родс, 1890-е годы
Фото: Wikipedia
Лишь в октябре 1923 года спохватившийся Лондон решил определить положение Родезии, предложив её белым жителям войти в Южно-Африканский Союз (будущую ЮАР). Однако колонисты на референдуме отклонили этот план, в африканерах с юга там видели соседей-партнёров, но никак не соотечественников. Ни в Претории, ни в Лондоне на это сильно не обиделись.
В 1924 году метрополия предоставила Южной Родезии особый статус самоуправляющегося владения со своей конституцией. Самоуправляющегося владения — но не полноценного доминиона, как Канаде, Австралии или той же Южной Африке. Тогда белые родезийцы, конечно, не могли и представить, как это ружьё Чехова выстрелит по ним спустя 40 лет. Равно как и затаённая злоба коренных жителей.
Каменные дома у белых людей
В середине ХХ века Южная Родезия приобрела репутацию одного из самых успешных британских владений. В её отношении в литературе до сих пор попадаются метафоры вроде «африканской Швейцарии» и «жемчужины континента». Здесь добывали полезные ископаемые от угля до золота, но основу экономики составляли всё же фермерские хозяйства. Чай, табак, вина и говядина из этой страны считались одними из лучших во всём мире. Их экспортировали далеко за пределы Африки.
Родезия на карте постколониальной Африки
Изображение: rhodesia.me.uk
При этом стоит оговориться, что этот праздник частной инициативы и свободного труда предназначался, в первую очередь, для белых. Коренных жителей нередко принуждали отказываться от своих земель за бесценок. О таком прошлом своих родителей спустя годы вспоминал епископ Абель Музорева, в 1970-х годах — один из наиболее авторитетных представителей темнокожего большинства. Сам Музорева на всех белых совсем не обозлился: напротив, он стоял на прозападных и антикоммунистических позициях, призывая земляков к диалогу с переселенцами. Но, конечно, такой выбор для себя делали отнюдь не все коренные зимбабвийцы.
Альтернативное название страны — Зимбабве («каменные дома» на языке шона) — появилось во многом случайно. В 1928 году британские археологи так назвали обнаруженные в центре страны руины старинного города, предположительно — столицы существовавшего в XIII-XV веках государства Мономотапа.
А европейцев в стране становилось год от года всё больше. В конце 1920-х годов здесь жили уже почти 40 тысяч белых, ко Второй мировой — больше 150 тысяч, к началу 1960-х — около 250 тысяч. Родезия переплавила в себе выходцев из разных европейских государств: не только Соединённого Королевства, но и Греции, Португалии, Италии и других.
При этом доля белых в общем населении страны никогда не превышала 7%.
Но именно культура Соединённого Королевства и английский язык стали стержнями для молодой нации. По британскому образцу здесь ещё в конце XIX века действовал свой парламент и политические партии, проводились выборы. Избирательное право ограничивало сразу несколько цензов: образовательный, имущественный и половой (всеобщее право голоса в самой Великобритании появилось лишь после Первой мировой войны).
Сама по себе расовая принадлежность формально цензом не служила. Однако абсолютное большинство туземцев существовавшим требованиям не соответствовали. Первоначально коренные жители из-за этого не страдали: жившие при родоплеменном строе шона и матабелы с трудом понимали, что такое выборы, партии и парламент. Однако по мере развития Родезии всё больше туземцев перенимали европейский образ жизни и требовали демократических реформ. Их вышедшие из Старого Света соседи обычно отвечали снисходительно: мол, когда-нибудь потом, как дорастёте до этого сами.
