Санкт-Петербург. Поселок Комарово Курортного района. Из рассказа старожила: — Вот эта часть, что от железной дороги к заливу, да, раньше здесь академики жили. Цвет нации. А теперь нужно за переезд идти, чтобы нормального человека увидеть — там, за железной дорогой, землю покупали еще те, «бывшие»: директора мясных и рыбных, заведующие комиссионок в советские времена, словом, нормальные люди, ленинградцы. А там, что ближе к заливу — теперь депутаты селятся, судьи Конституционного суда… Разные ценности, разные точки отсчета… Академики 50-х, режиссеры 60-х, писатели 70-х, поколение дворников и сторожей 80-х, олигархи 90-х, медийщики 00-х… И противостоящие им: рабочий и колхозница 50-х, секретарь парткома 60-х, спортсмены 70-х, фарцовщики 80-х, клипмейкеры 90-х, поколение jet-set 00-x. И многие, многие другие.

Денис Мацуев сегодня, пожалуй, самый главный молодой пианист в России, хоть и не самый лучший. На Западе не разделяют восторгов по его поводу, морщатся от его брутальности и простоты. Обаятельный парень с породистым, хорошим лицом, никакой рефлексии, сплошной позитив. Ну, может огорчиться по какому-нибудь поводу, не без того. Если ему что-то нравится — будет защищать с кулаками, если нет — так прямо и скажет, без экивоков. Персонификация советского кинематографического мифа под названием «Светлый путь» — парень из Иркутска приезжает в Москву с деньгами, зажатыми в кулаке, что дала ему бабушка, ради такого случая продавшая свою квартиру, и срывает банк: уже через несколько лет побеждает на Конкурсе Чайковского, ну и так далее. Любит свою страну, и не стесняется об этом при случае сказать. Смолоду утюжил гастролями ее города и веси. Раньше — почти без гонорара, в плацкартном вагоне, Казаченск — Магистральный — Новокуйбышевск, на голом энтузиазме, теперь — с афишами, возвещающими о «российском туре» с указанием спонсоров, перечисленных в колонку. Подобно 99,9% пианистов, чего-то добившихся в своей карьере, Мацуев — из семьи музыкантов. Родители до сих пор не утратили своего влияния на него, и после концерта, пока публика беснуется от восторга, могут устроить ему взбучку прямо в артистической. Обычная история. Чем привлекает публику Мацуев, кроме обаятельной улыбки, крупных кистей рук и демократичных манер? Особым, в джазовых традициях, завораживающим ритмом. Умением «поддать жару еще» в кульминации. Мужественностью, маскулинностью. Да и просто силой недюжинной молодецкой, на его концертах колесики рояля закрепляют какими-то длинными эффектными скобами, чтоб он не поехал по сцене от крепкого аккорда. Мацуев слегка этим бравирует, но что ж, имеет право. Как и рассказами о школьных драках, многократно поломанных руках и пальцах, и проч. Рано понял: уметь играть на рояле — легкий способ оказаться в эпицентре внимания девушек. В школе Мацуев на переменках играл «Модерн Токинг» с телевизора, под видом исполнения попурри из песен военных лет на 9 мая мог слинять с контрольной по химии. Никакой звездности, избранности, недоступности. Наш парень, согласился в 15 лет поехать в Москву учиться при условии, что его возьмут на «Спартак». Нет, не на балет в ГАБТе, а на футбол. И это все очень симпатично и цепляет, потому что не форматно для мальчика-пианиста. Разве так бывает? Оказывается, бывает. Как пианист он пока далек от совершенства. Преувеличения там, где быстро и громко, опустошенность в медленной музыке. Беспомощность крупного, сильного парня: «Ну что мне тут играть?» Паузы, не наполненные смыслом. Он достаточно силен внутренне, чтобы признать свои проблемы. Он действительно мучается и переживает от того, что часто не получается играть так, как хотелось бы. У него сильная обратная связь с аудиторией: он думает о тех, кто пришел на его концерт. Представляет, как эти люди добирались в концертный зал на метро и в переполненных троллейбусах, как замерзли по дороге, как, уставшие и голодные, поздно вечером поплетутся через весь город домой и будут оглядываться по сторонам: шпаны и хулиганов на улице достаточно. В отличие от какой-нибудь европейской четы, что приезжает на концерт в смокинге и вечернем платье, отслушав бисы, отправляется ужинать в ресторан, и затем, с чувством исполненного долга, подъезжает в машине к своему дому в буржуазном пригороде. Мацуев любит своих слушателей в потертой одежде, он честен с ними, и люди к нему тянутся. Он видит свою миссию в том, чтобы больше людей приходило в концертные залы, чтобы здесь искали они утешения и радости. И он делает это по-настоящему, с душой. Вот кто его не любит — это критики. Эти желчные интеллектуалы, отточив перо, ругают Мацуева, называют его грубым и примитивным, «молотобойцем», оттаптываются на его имени в уверенности, что открывают людям глаза на правду. Но никому, кроме них же самих, она, эта правда, не интересна. Потому как сегодня Мацуев — кумир публики. Он делает кассу концертным залам, в феврале 2009-го, к примеру, Мацуев выступил в Санкт-Петербурге четыре раза, и все — с аншлагами. С точки зрения концертного менеджмента это феноменально. Он играет джаз, он находит общий язык и с Ларисой Долиной, и с Юрием Темиркановым. Он тянет на себе два фестиваля с большими бюджетами, сколотил свою команду, как административную, так и творческую, есть те, что верят в него и постоянно инвестируют деньги в его проекты. Мацуев заседает в президентском Совете по культуре. Все это такой же «неформат» для пианиста (обычно волка-одиночки, интроверта, равнодушного ко всему, что не имеет отношения к его собственной игре), как пресловутые мацуевские драки и увлечение футболом. Сегодня Денису Мацуеву тридцать четыре года. Для пианиста, в общем, еще юность. Для политика и бизнесмена — тоже. Посмотрим, в какую сторону развернется его судьба. Прогнозов делать не будем, все равно все будет гораздо интереснее, чем можно себе представить. Он нас еще удивит.