Сегодня нашему взору были представлены декларации о доходах наших чиновников и членов их семей. Чтиво это довольно увлекательное, и почерпнуть из него можно много интересного, кроме, пожалуй, главного – насколько все это соответствует их реальному благосостоянию. Место и площадь занимаемого жилья указывают в добровольном порядке; ну, положим, место ещё не указывается из соображений безопасности, – но что мешает сделать обязательным площадь? Или, например, что мешает сделать обязательным указание года выпуска машины? Ведь даже честный чиновник может накопить на Mercedes представительского класса, если это подержанный автомобиль. Мало что дают и сведения о состоянии жен, ведь государственные деятели часто находят себе вторую половину в кругу успешных людей, и в этом нет преступления. Мы можем вспомнить, как британская оппозиция в свое время пыталась критиковать Тони Блэра, узнав, что его супруга зарабатывает значительно больше. Но эти нападки успехом не увенчались: у нее – успешная юридическая практика, и придраться к этому сложно. Но главная беда – в том, что даже когда мы на основе таких вот деклараций и других данных видим, что речь идет о коррупции, – ну кто из нас не знает случаев, когда жена государственного деятеля обогащалась за счет привилегий, предоставленных благодаря административному ресурсу своих мужей, – наказать виновных очень сложно. Начнем с того, что, когда Россия ратифицировала конвенцию ООН по противодействию коррупции, власти не признали преступным предусмотренное статьей 20 Конвенции незаконное обогащение в его международном определении: «значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать». А без этой статьи конвенция теряет весь смысл. Но и это не главное. На самом деле, законных механизмов для борьбы с коррупцией предостаточно. Главная проблема – апатия общества. Ну что можно сделать, когда – по опросам – 80% населения уверено, что извне невозможно повлиять на бюрократию? Посмотрите, кто инициирует громкие коррупционные процессы в развитых странах: оппозиция. А где наша оппозиция? Где парламентская конкуренция? Вот, Медведев недавно обратил внимание, что органами, направленными на борьбу с коррупцией, могут быть не только прокуратура и налоговая инспекция, но и Счетная палата. Но по закону о Счетной палате им нужен запрос от 90 депутатов – есть у нас в думе столько? Прокуратура может возбуждать дела и на основании публикаций в СМИ, – но много ли вы видите независимых источников массовой информации, много встречаете журналистских расследований? Получается, что в России бороться с коррупцией желающих немного. Самые громкие дела приходят сейчас из-за рубежа. Недавно к нам обратился один оппозиционный депутат из фракции КПРФ, и мы уже направили запросы в Генпрокуратуру и в министерство юстиции США по поводу сенсационных признаний компании «Даймлер» о гигантских взятках в адрес наших министерств. На реакцию прокуратуры надежды мало, а вот американское министерство юстиции вполне может раскрыть для нас все счета и фамилии задействованных лиц. В течение недели мы надеемся получить ответ. Но нельзя же все время ловить за руку наших чиновников с помощью американских следователей. Надо учиться это делать самим. Как это делается – хорошо известно. Было бы желание.
