Михаил Горбачев среди комбайнеров. Ставропольский край, 1987.
ИТАР-ТАСС
Когда заходит речь о Горбачеве, люди, настроенные к нему негативно, обычно говорят так: «А что он нам дал, ваш Горбачев?..» Это риторический вопрос, подразумевается, что – ничего.
Фраза эта очень характерная, самое важное слово в ней – «дал». По самой сугубо материалистической конструкции вопроса – «что ты мне дал» – любовь к лидеру страны оценивается по количеству данных им материальных благ: дал отдельные квартиры, допустим, или дал водку по низкой цене. Но в юбилей Горбачева, которому сегодня 85, на этот, казалось бы, риторический вопрос можно все-таки попытаться ответить.
Первое и самое важное – Горбачев освободил людей от необходимости врать. Я – типичный результат перестройки; когда она началась, я учился в четвертом классе. Я плохо понимал математику, но уже хорошо понимал правила жизни в СССР. Например, что хорошие оценки получают не только за знания, но и за умение поддакивать учительнице. У четвертого-пятого советского поколения способность «устраиваться в жизни» была уже в крови, это был инстинкт, все с детства уже поддакивали, соглашались, кивали. Во всем этом была необъяснимая тоска, но в целом ты понимал, что так все устроено, железно. Нужно было учиться скрывать мысли, притворяться, не выделяться, демонстрировать лояльность. Во дворе одно, в школе другое, дома третье – в общем, приучаться жить двойной жизнью, как все. И тут пришел Горбачев и спас меня – и многих других – от вот этой необходимости постоянного притворства. То есть врать можно было и дальше, но отныне появился выбор: теперь стало можно и НЕ врать. Вранье перестало быть жизненно необходимым. Мало того, говорить правду стало выгодно, если употребить такой циничный оборот; гарантией успеха стала не твоя похожесть на других, а твое отличие.
Он уберег меня и миллионы других от двойной духовной бухгалтерии
Это сейчас трудно объяснить, но перестройка высвободила огромную именно человеческую энергию, высвободила миллион разных талантов и способствовала развитию способностей. Пять лет перестройки были такой вечной весной мыслей и чувств, почти карнавалом, действительно счастливым временем: когда желание не врать не наказывается, а даже наоборот – поощряется государством.
