Александр Петриков специально для «Кашина»
Кажется, были такие анекдоты про одиноких женщин «в активном поиске» – он с ней, допустим, только поздоровался, а она в ту же минуту мысленно вышла за него замуж и родила несколько детей. Тут все именно так: людей позвали поддержать несправедливо судимого, а они изголодались по новым лицам и ощущениям, и бросились на него, как будто только его и ждали.
Началось все с советских либерально-интеллигентских кумушек обоих полов – слово «советский» здесь ключевое, и стоит поаплодировать интуиции Егора Жукова, вставшего перед ними именно так, что за его спиной выстроились тени всех героев советского революционного мифа. Радищев (он прямым текстом цитировал Радищева), герои Чернышевского, всевозможная Вера Засулич, Ульянов-брат, идущий на виселицу, и Ульянов-Ленин, лепящий чернильницы из хлеба, 1905 год и акварель Серова «Солдатушки, бравы ребятушки», книжная серия «Пламенные революционеры», трилогия театра «Современник» про декабристов, народовольцев и большевиков и еще что-то на стихи Булата Окуджавы или Юлия Кима. Нишевая, средовая тема – массы к таким вещам относились спокойнее, а в определенных кругах лет сорок-пятьдесят назад к услугам тех, кто сочувствовал диссидентам, но сам боялся или не мог, существовала целая сублимационная индустрия, ролевое движение «говорим о царизме, подразумеваем Брежнева» – те круги никуда не делись, вместо Брежнева у них теперь Путин, и Жуков, конечно, зацепил важнейшую струну их коллективной души; тут неважно, вспомнят они о нем завтра или нет – он уже был в их жизни, он уже факт их биографии, он подарил им то дефицитное чувство, которое они в последний раз испытывали в детстве, читая «Нетерпение» Трифонова или «Степень доверия» Войновича.
