Когда придёт весна? Во всех смыслах, включая метафорический

Этот замечательный в своем роде жанровый эпизод мне рассказала давняя моя приятельница, бывшая москвичка, уже довольно давно живущая в Париже.

Однажды она стояла на углу каких-то двух парижских улиц и ждала свою подругу, зашедшую на минутку в магазин. В какой-то момент к ней подбежала запыхавшаяся и очень взволнованная тетка с кучей пакетов в руках. По совокупности признаков было как-то вполне понятно, что тетка — русская. Что немедленно и подтвердилось, потому что она именно что по-русски обратилась к моей подруге. «Скажите, пожалуйста, как мне попасть на улицу такую-то?» — спросила она. Моя приятельница объяснила. Тоже по-русски, разумеется.

Торопливо сказав «спасибо», тетка стремглав устремилась в указанном направлении. Однако в какой-то момент она резко затормозила, развернулась и с той же крейсерской скоростью понеслась в обратном направлении.

Подбежав к моей знакомой, она спросила: «Вы русская, что ли?». «Ну, в общем, да», — ответила знакомая. Тетка облегченно вздохнула. «Ну слава богу! — сказала она, — А то я испугалась, что я понимаю по-французски!»

Я вспомнил это вот почему. Я вспомнил об этом потому, что когда в середине, допустим, марта, уже, в общем-то, смирившись с тем, что власть зимы вечна, мы вдруг осязаем дуновение каких-то иных, нездешних, обнадеживающих каких-то ветров. И «пугаемся», что вдруг сейчас начнется весна.

Но нет. Очень быстро мы понимаем, что всего лишь вступили в тот период зимы, который на официальном метеорологическом языке вопреки всякому здравому смыслу упорно именуется весной.

Настолько упорно, что многочисленные обитатели наших широт и сами порой верят в то, что все то, что они видят за окном, ощущают под ногами и осязают за воротником и внутри перчаток, действительно является весной.

Впрочем, не будем совсем уж неблагодарными тварями. Не станем все-таки утверждать, будто весна в наших широтах есть чистая утопия наподобие коммунизма или, допустим, цивилизованного рынка. Потому что она все-таки бывает. Нечасто, да. Но зато хорошо запоминается.

А пока она всего лишь подает невнятные знаки. Подождите, мол, не отключайтесь, оставайтесь, дескать, на линии, «веснаидетвеснедорогу», имейте терпение, граждане, все будет, только не расходитесь.

И мы при встречах задаем друг другу отчаянный риторический идиотский вопрос: «Когда весна придет?»

Не знаю. Всякий раз не знаю. И всякий раз не знаю, будет ли она вообще. И всякий раз как-то не очень в это верится. И лишь ненадежный, хотя и настойчивый опыт прожитых лет упорно пытается убедить меня в возможности и даже неизбежности невозможного. «Посмотрим, посмотрим», — говорю я себе всякий раз, тоскливо поглядывая на издевательски подмигивающий календарь.

Но она все же приходит! И приходит она, вроде как любовь, когда ее совсем не ждешь. Именно так. Без предупреждения. Прямо посреди зимы, которая еще вчера не давала нам никаких поводов усомниться в своей мрачной несокрушимости.

В один прекрасный день ты просыпаешься, потом ты выглядываешь в окно, потом ты выходишь на улицу и понимаешь: что-то такое вдруг случилось. Понимаешь, что надо срочно что-то делать, ну, хотя бы расстегнуться и сорвать с шеи постылый колючий шарф. Что на службу надо пойти пешком, а в школу лучше и вовсе не ходить. Это день, когда на наши головы всеми своими восемнадцатью градусами обрушивается вдруг мощный старик Цельсий, и что с этим делать, непонятно.

Это день, когда в одной и той же уличной толпе попадаются люди в футболках и люди в дубленках — устремленные в будущее дерзновенные новаторы и замшелые архаисты, вечно живущие вчерашним днем.

Весна приходит внезапно, а вот протекает она буднично и незаметно, как и любое слишком долгожданное событие. Ее ждут так долго и так мучительно, что, как правило, умудряются не заметить ее вовсе.

Однажды, в один из тех дней, когда мы замечаем вдруг, что все, что цвело и пахло еще буквально только что, вдруг уже отпахло и отцвело, а мы все это дело прощелкали самым непростительным образом, сам собой сочинился стишок, где было в том числе и такое место: «Мне снилось равновесие бумаги и память, отходящая ко сну. Под аккомпанемент текущей влаги я прозевал еще одну весну. На языке вертелось и щипало определенье смысла бытия, но легкий луч упал на одеяло…» Ну, и так далее.

Давайте попробуем не прозевать хотя бы в этот раз. Давайте сосредоточимся. Давайте возьмем на себя приятный труд посмотреть вокруг. Смотрите: вот, например, куда-то подевался окаменевший, как бы застывший на веки вечные закопченный сугроб под вашим окном — не чудо ли.

Если зима — время таинственных сокрытий, то весна — время сенсационных разоблачений. Дух легкого, но хорошо заметного бесстыдства растворен в весеннем воздухе. На лицах людей появляется выражение «а ля черт меня побери». Взгляды мужчин мечтательны, а взгляды женщин дерзки. Или наоборот — какая разница? С наступлением весны мы вдруг замечаем, что что-то где-то не так, как надо: окна не вымыты, ботинки не чищены, лица бледны, походки не тверды.

А главное — люди раздеваются. Каждую осень мне приходит в голову одна и та же тоскливая мысль: «А увижу ли я когда-нибудь еще девушек в сарафанах и босоножках?» И вот — пожалуйста! И всякий раз как в первый. Опять же чудо.

Есть такой нелегкий, но, увы, неизбежный период, когда освобожденные от рукавов руки и освобожденные от колготок ноги сверкают на весеннем солнце фаянсовой санитарно-технической белизной. Смотреть на это чуть-чуть неловко — как будто не смотришь, а подсматриваешь. Но это ненадолго, это надо пережить. Это, собственно, и есть весна.

Смотрите. Смотрите и запоминайте. Ведь этой весны уже не будет никогда, а до следующей еще надо дожить. Ее, весну, еще надо заслужить.

И не надо «пугаться», что она вдруг начнется. И вообще не надо пугаться. Весна обязательно будет. Во всех смыслах этого слова, включая метафорический.