Фото: Ilya Naymushin / Reuters
Вопрос о том, почему зажим политической активности не встречает в современной России не только протестов, но даже и внутреннего неприятия со стороны большинства граждан, важен для понимания не только настоящего, но и будущего. Муниципальный фильтр отсекает от участия в губернаторских выборах многих потенциальных кандидатов, в том числе и сильных. Регистрация новой отчетливо оппозиционной партии является делом практически невозможным. В медийной сфере доминирующие позиции занимает государство, продвигающее единообразную повестку по ключевым вопросам внешней и внутренней политики. Убийство Бориса Немцова не расследовано до конца – заказчик не только не наказан, но и не назван. И многое другое.
И граждан все это не волнует. Интересно, что если в 1991 году свободными людьми чувствовали себя 43% россиян (по опросу ВЦИОМа), то в 2013-м – то есть еще до присоединения Крыма – таковыми себя назвали 52%. А в 2015-м – вообще 66% (последние два опроса – «Левада-центра»). Немаловажно, что оценки респондентов, доверяющих прежде всего телевидению или интернету, здесь не слишком расходятся. Считали себя свободными 72% доверяющих больше всего ТВ, и 70% «интернетчиков» (несвободными, соответственно, 20 и 25%). Таким образом, разлома в этом вопросе между условной «партией телевизора» и «партией интернета» не существует – «интернетчики» лишь чуть более либеральны. Кстати, еще более показателен ответ на вопрос о борьбе российской власти с «иностранными агентами» – полностью оправданной ее считали по 46% «телезрителей» и «интернетчиков» (отрицали наличие «пятой колонны», соответственно, 19 и 24%).
Можно предположить, что бурный рост числа считающих себя свободными в посткрымский период – признак мобилизации и консолидации вокруг власти, стремление ответить внешним «врагам». Но и в 2013 году число свободных людей очень велико. Конечно, можно и порассуждать о дефиниции понятия свободы для современного россиянина – означает ли оно политическую свободу или же речь идет о жизни в независимом государстве. Но все же мы исходим из того, что большинство понимает свободу применительно к внутренней ситуации в стране.
Итак, почему же люди чувствуют себя свободными?
