Александр Петриков специально для «Кашина»

⤢

Чего скрывать — мы, старые антинавальнисты, испытываем теперь некоторое моральное удовлетворение, наблюдая за тем, как Алексей Навальный ссорится даже с той частью журналистского сообщества, которая до сих пор либо была ему лояльна, либо относилась к нему нейтрально. Навальный стреляет себе в ногу, Навальный закапывает себя, Навальный включил режим самоуничтожения — многие сейчас так говорят, и даже если отфильтровать от говорящих ту публику, которая на борьбе с Навальным сделала самые впечатляющие и самые позорные карьеры, все равно останется много хороших и честных журналистов и наблюдателей, которые, выбирая между Навальным и Голуновым (неожиданно ставшим хедлайнером противостояния с журналистской стороны), выберут, конечно, Голунова, а не вот этого сектантского фюрера. Это все понятно и не очень интересно — в том числе читающим этот текст.

Что интереснее и важнее. Нынешний Навальный и пехотинцы Навального (среди которых стоит выделить знаменитого Владимира Милова, предлагающего журналистам повторять за ним: «Навальный прав. Мы позволяем себе слишком много соглашательства. Это лишает нас права претендовать на моральный авторитет») для многих из тех, с кем они спорят, настолько отвратительны, что их отвратительность позволяет пренебречь их возможной правотой. Это даже не парадокс, это нормальная человеческая реакция. Представьте себе, например, что вы вор-карманник, и вот в переполненном вагоне метро вы аккуратненько вытаскиваете из кармана стоящего впереди пассажира его кошелек, а рядом стоит телеведущий Соловьев, который видит, что вы делаете, и строго говорит вам, что кошельки воровать нехорошо. Ваша реакция? Очевидно, вы пошлете телеведущего Соловьева к черту, и стыдно вам ни за что не будет, потому что ну, он задолго до вашей встречи в метро зарекомендовал себя так, что прислушиваться к его критике просто невозможно. Проблема в том, что вы не перестанете быть вором-карманником.

Вот так и с Навальным. Если вы журналист, то вы и так давно знаете, что перед вами забронзовевший самодовольный фюрер. И ваши коллеги и друзья тоже это знают. Поэтому, что бы вам ни сказал Навальный, вы пошлете его к черту, и никто из коллег и друзей вам не возразит. Потому что про Навального и так все ясно.

Но значит ли это, что все так же ясно и про вас? По секрету: нет.

И кстати, пока жива хотя бы «Медиазона» (чей коллектив демонстративно не участвует в спорах о Сафронове и Голунове), нельзя говорить о конфликте между Навальным и журналистским сообществом. Навальный не конфликтует с журналистским сообществом, он конфликтует только с его частью. И давайте опишем эту часть.

Вообразите огромный бассейн с дерьмом. В нем купаются российские журналисты. Еще раз уточним — не все («Медиазона» сидит на бортике, поджав ноги), но почти все. Присмотритесь к этому бассейну. Глубина его — под два метра, но многие, не будучи великанами, стоят по щиколотку, по колено, по пояс. Как же так? Откроем маленький секрет: мы с вами видим не всех. Помните, как прошлым летом участники московских протестов познакомились с корреспондентом ВГТРК Ярославом Красиенко? Ни до этого эпизода, ни после мы с вами об этом Ярославе не слышали. Он вынырнул из бассейна, послушал «Позор» в свой адрес и нырнул обратно. А вот на плечах у него стоит, и мы его видим, он из бассейна торчит по пояс, Андрей Малахов — человек, по крайней мере, известный, которого все смотрят. Но он да, по пояс, а чьи там макушки скрыты каловой гладью — мы не знаем. Соловьев с Киселевым и Клейменовым, талантливые люди, выныривают чаще других, а кто там еще? Там безымянные корреспонденты НТВ и Рена, редакторы РИА ФАН, всякие «блогеры RT» и прочие формы жизни вплоть до редакторов «Яндекс-новостей», изображающих робота, который отсеивает нормальные новости и группирует в сюжеты пригожинщину. И на плечах у этих людей стоит та часть медиасообщества, которую мы и имеем в виду, говоря, что с этим сообществом поссорился Навальный. Вот даже Иван Голунов стоит на чьих-то плечах. Все стоят.

Кто будет писать историю удушения Путиным независимых медиа в России, тот, конечно, пройдет по всем главным точкам — от разгрома НТВ до Шмарова в «Ведомостях». И это будет очень, очень искаженная картина, потому что — ну вот есть кнут и пряник, а в памяти остается только кнут. Между тем пряник или, как чаще говорят, ипотека — вещь гораздо более важная во всем сюжете хотя бы потому, что за эти двадцать лет пряником пользовались несопоставимо больше и чаще, чем кнутом. Власть за эти годы мягко и нежно подчинила себе слишком многих — даже тех, кто предпочитает об этом не думать. Этапы большого пути — да чего их перечислять, от миронюковского РИА и «Коммерсанта» первых усмановских (назовем их чуть точнее медведевскими) лет до института «Стрелка» и нынешнего Яндекса. Приличные кремлевские медиа стоят в том бассейне на плечах у неприличных, но бассейн-то все равно один. Те, которые скрыты по затылок — они занимаются пропагандой, враньем, всякими гадостями. Стоящим на плечах попроще — гадостей они не делают, но, благодаря такому заполнению бассейна, у каждого из них есть что-нибудь, о чем он скажет, что все не так однозначно. Ну вот как журналисты еще тех, дошмаровских «Ведомостей» говорили (или не говорили вслух) о штабе Ксении Собчак.

На секунду остановимся и спросим: вам, стоящим в дерьме кто по щиколотку, кто по колено, кто по пояс — стало стыдно, стало неловко? Если да, то вот вам саечка за испуг. Стыдиться нет повода. И знаете почему?

Потому что если бы вы не шли на свой яндексо-стрелочно-коммерсантовский компромисс, кем бы вы стали? Пехотинцами Навального, деревянными солдатами, теми, которые (и мы их тоже сейчас видим) в ответ на антижурналистские выступления вождя отвечают, что так с нами и надо, и желательно пожестче. Время сейчас суровое, оно делит строго на два, без остатка, оно ставит вопрос или-или, то есть буквально так: или ты идешь на компромиссы в бассейне с дерьмом, стараясь вставать на плечи понадежнее (вот у Алексея Венедиктова хорошие плечи, на которых хорошо стоится, даже если сам он по уши в электронном голосовании), или ты вступаешь в секту. Тут даже хочется прямо попросить, что если автор что-то третье пропустил, и если оно существует — пишите об этом в комментариях. Но, кажется, третьего все-таки нет, и это объективное следствие безальтернативного лидерства Алексея Навального в той части общества, которое не хочет компромисса с властью.

Такая конструкция медийного сообщества и, шире, всей активной интеллигенции — вершинный успех путинской власти, достигнутый двадцатью годами кропотливого труда. Это как если бы в начале нулевых единственной альтернативой работе на Кремль был Лимонов. Почитайте тексты колумнистов старых «Ведомостей» в их новом проекте — они ушли от Шмарова, чтобы по-прежнему честно писать правду, но рука почему-то сама выводит: «После массовой информационной кампании оппозиции о "Пяти шагах" Путин наконец принял решение о переходе от "адресной" помощи к недифференцированной поддержке всех семей с детьми на уровне 10 тысяч рублей на ребенка». Профессор Гуриев почему-то превращается в Любовь Соболь. Просто потому, что больше не в кого.

Поссорившись со стоящими в бассейне по щиколотку или по колено журналистами, Навальный, конечно, никак себе не повредил. Никаких доказательств зависимости общественного мнения от Ивана Сафронова, Ивана Голунова или еще от кого-нибудь из этого ряда не существует, зато старинный стереотип о продажности и нечестности журналистов вполне популярен и позволяет не заботиться о том, что о тебе думают репортеры «Коммерсанта». В спорах о Навальном и прессе не раз звучала ссылка на ленинское «надо размежеваться» — что ж, наверное, многие недовольные Путиным и в самом деле ждут политика ленинского типа, потому что в нашей культуре нет другого, кроме Ленина, опыта, когда не принадлежащий к правящей номенклатуре оппозиционер с маленькой вождистской партией смог захватить власть. В этом смысле Навальный именно как фюрер-сектант выглядит вполне выигрышно — Ленин ведь тоже не шел на компромиссы и всех победил, не переживая, что от него отмежевываются всевозможные социал-предатели. Другое дело, что Ленин без мировой войны и без Парвуса, зато с медицинской бумагой от Вайно и подписями от «Единой России» больше похож на имитацию. Но это в любом случае политика, заниматься которой не есть священный долг всякого обывателя, будь он интеллигент или даже журналист. Есть ведь и опыт этической альтернативы, позднесоветский, диссидентский — мы никого не свергаем, мы просто живем не по лжи, не соучаствуем, не поднимаем голосующей руки. Есть даже люди, которые и на Навального готовы смотреть как на этическую, а не политическую альтернативу, и им сейчас тяжелее всего, но их почему-то не жалко. А вообще — ну да, все попытки воссоздать в путинской России хотя бы «Хартию-77» спотыкаются вот об это — «Вечерний Соловьев» плохо, «Вечерний Ургант» нормально, прилепинский МХАТ плохо, «Гоголь-центр» нормально, RT плохо, Яндекс нормально. Людей, готовых быть дворниками и сторожами, нет, и это значит, что неприемлемость нынешних порядков для современной российской интеллигенции, в том числе медийной, преувеличена, даже если иметь в виду все творимые государством безобразия. Люди считают путинское государство не настолько отвратительным, чтобы жить вне его. Радикалы, готовые топтать за компромисс даже посаженного Сафронова, только укрепляют людей в их выборе. Эти люди в бассейне с дерьмом — они, безусловно, тоже хотят свободы, благополучия и чистой воды в этом бассейне. Навальный раз за разом обещает, что конкретно им не достанется ни того, ни другого, ни третьего, и коллективное мнение бассейна приходит к стихийному лоялизму (видимо, тому же, который при большевиках называли сменовеховством). Ни к чему хорошему это, конечно, не приведет, но хорошего всерьез давно никто и не ждет. Впереди — годы новых компромиссов, моральных мутаций и, надо и к ним быть готовыми, упреков со стороны сектантов. Свое «Жить не по лжи» сегодня каждый пишет сам для себя — там, наверное, будет много смешных оговорок и уточнений, но лучше свое, чем вот это «Мы позволяем себе слишком много соглашательства».