На какие деньги существует ФБК? И другие неудобные вопросы для российской оппозиции

«Пошли клочки по закоулочкам», — так можно охарактеризовать происходящее сейчас в среде российской оппозиции за рубежом. Кто-то встает на сторону одной ее части, кто-то другой, кто-то призывает чуму на обе дома и многие повторяют как мантру, что надо объединяться, а не трясти грязным бельем. Что, впрочем, не мешает смотреть разоблачительные ютуб-ролики: их просмотры зашкаливают. Однако споры о том, кто виноват, заслоняют более важные вопросы — и для самой оппозиции, и, главное, для нас, российских граждан, где бы мы не находились.

Для начала хочу заметить, что ссоры и взаимные обвинения для политиков вообще и для оппозиционных политиков в частности — дело вполне обычное и даже полезное. Сор лучше регулярно выметать из избы, гнойники — вскрывать, даже больше скажу: пусть лучше политики-оппоненты раздувают из мухи слона, чем прячут огромного, грязного и гнойного «слона» в посудной лавке политической жизни. Собственно, именно поэтому в развитых демократиях не пресекают смакование скабрезных подробностей жизни своих политиков и коршунами следят, не использовал ли какой-то политик служебный велосипед в личных целях. Исходя из этого убеждения, я не считаю, что сам по себе скандал — это чуть ли не тотальная дискредитация российской оппозиции и ее политическая смерть. Что касается западной общественности, то для нее подобные скандалы в порядке вещей, а нашей общественности не вредно и привыкать к мысли о том, что политики — тоже люди, и удерживает их от грехопадения не изначально ангельская сущность, а именно понимание того, что с помощью политических противников или злобной прессы (которой у нас, увы, нет, так как общепринятым стало не бить «своих») все может вскрыться с соответствующими последствиями.

Не буду и вдаваться в разбор обвинений — что со стороны ФБК в адрес Леонида Невзлина и Михаила Ходорковского, что со стороны Максима Каца в адрес ФБК. Отмечу только, что после обвинений ФБК в адрес Невзлина, предполагаемый организатор покушения на Леонида Волкова Анатолий Блинов арестован в Польше, в Латвии проверяют заявления ФБК о возможной коррумпированности некоторых латышских полицейских, а Михаил Ходорковский дал свои объяснения ситуации, в которых ясно дал понять, что хотя обвинениям в адрес Невзлина не верит, «отмазывать» друга в случае их подтверждения не станет. В свою очередь, на обвинения Каца уже ответил Владимир Ашурков, а ФБК пообещали дать развернутый ответ позже.

Насколько правдивы каждое из выдвинутых обвинений и насколько удовлетворительны каждое из данных объяснений — покажет время. Я же хотела бы повторить — хорошо, что все это произошло. Хорошо, что обвинения были выдвинуты публично, хорошо, что объяснения также даются публично. Хотя бы потому, что теперь нам намного яснее многое в деятельности оппозиции, о чем многие хотели, но не могли узнать. И тут я бы хотела остановиться на том, что всегда было интересно лично мне. А именно: на какие именно деньги существует российская оппозиция?

Давайте честно: до сих пор мы имели два публичных объяснения. Первое, от самой оппозиции: «Народ подает». Второе от кремлевской пропаганды: «Госдеп платит». То есть, отчеты, конечно, у многих оппозиционных движений есть. У некоторых они даже вполне регулярны. Но тут такое дело: часто из них мало что можно понять.

Даже в случае с поддерживаемыми Михаилом Ходорковским ресурсами вряд ли многие понимают, насколько велика доля его финансирования, а насколько — иные источники, включая донаты и краудфандинг. В случае ФБК все было еще более туманно: большинство понимало, что в ситуации, когда в России за донаты ФБК сажают, а эмигрировавшая часть сторонников, мягко говоря, небогата, какие-то финансовые проблемы должны возникнуть. Тем более, что ранее спонсировавший ФБК Борис Зимин публично заявил о прекращении финансирования. Теперь вот выяснилось, что крупные спонсоры у организации все же есть. Но у них, возможно, деньги не очень хорошего происхождения.

Тут, пожалуй, и пора задать очень важный вопрос. Партийное строительство — это дорого. Очень дорого. Расследования — а это важная составляющая оппозиционной работы, — тоже требуют денег. Тем более, в условиях, когда доступ к российским источникам затруднен. Собственно, именно поэтому оппозиционным политикам и расследовательским медиа приходится обращаться к весьма сомнительным источникам вроде Андрея Матуса. И, будем откровенны, вряд ли бесплатно. В общем, без крупных спонсоров никакой оппозиции не обойтись. А где их взять?

Как бы пропагандисты не кричали о финансировании пресловутым «Госдепом», надо честно признать — западным институтам российская оппозиция как объект финансирования не интересна. Во-первых, им бы Украину профинансировать, во-вторых, они не слишком верят в эффективность нынешней оппозиции. На сегодняшний день очевидный консенсус — что ни народные массы, ни оппозиционные деятели режим свергнуть не в состоянии. Что вполне подтверждается историей: если персоналистские автократии еще могут быть снесены восставшим народом, то оформившаяся диктатура может погибнуть или от «заговора элит» — или в результате оккупации страны. Причем второе происходило как бы не чаще, чем первое, или, как минимум, сочеталось с ним.

Учитывая, что оккупация России не просматривается в перспективе и не рассматривается в принципе, остается только заговор элит. В который, судя по санкциям против практически всех крупных российских бизнесменов, западные политики тоже не очень верят. Буквально на днях появилась информация, что олигарх Михаил Гуцериев готов был предоставить ФБР информацию о планах Путина и Лукашенко — безуспешно. И чем, в таком случае, могут быть полезны Западу российские оппозиционеры? Кроме информационного давления, источника повышения собственной популярности для политиков и некоторых советов об адресации санкций? Это западные институты интересны российской оппозиции, а не наоборот, увы.

Но особая печаль в том, что даже тем немногим обладателям состояний, уехавших из России с деньгами, оппозиция тоже не очень интересна. Как бизнесмены, они мыслят понятиями инвестиций и у них нет понимания, как их инвестиции отобьются. Исключения — разве что такие, как Ходорковский, Невзлин или Каспаров, имеющие личные счеты с режимом, или Зимин, продолживший дело отца и руководствующийся идейными соображениями. При этом риски такого финансирования достаточно высоки: что истории с отравлениями Навального и Скрипаля, что странные смерти некоторых российских бизнесменов вполне себе на слуху. Прибавьте к этому то, что российский бизнес — как и любой другой в пору своего становления, — редко выглядит кристально чистым. Как якобы говаривал совсем не российский олигарх Джон Рокфеллер: «Я могу отчитаться за каждый заработанный мной миллион, кроме первого». А ведь российский бизнес не слишком долго прожил, чтобы заработать сильно много сверх первоисточника своих богатств.

Вот и получается, что найти богатого спонсора — рыцаря без страха и упрека, — примерно такая же задача, как найти девственницу в борделе. А уж если таковой находится — беречь его как зеницу ока. Отчего получается даже хуже, чем в случае доноров с небезупречной репутацией, потому что партия или организация начинает критически зависеть от желаний такого донора и его представлений о прекрасном.

Так что же делать, спросите вы: получается, надо либо расходиться, либо соглашаться на общение с людьми, чья репутация ничуть не лучше, чем у путинского круга? У меня нет четкого ответа на этот вопрос. Но я думаю, что есть две вещи, которые могли бы быть сделаны.

Первое — это шаг западных стран в отношении российских бизнесменов. Не запирать их в России со всеми их капиталами, влиянием и пониманием того, как действует система власти, а дать возможность выхода в ответ на недвусмысленную и ясную политическую позицию — включая гласное финансирование российской оппозиции. Понимаю, что общественность на Западе предпочтет, чтобы эти бизнесмены финансировали Украину. Но хорошо бы как-то ей объяснить, что при существующем режиме опасность для Украины не исчезнет даже после окончания войны — как и опасность для других сопредельных стран и самого Запада. И, разумеется, это должна быть достаточно прозрачная процедура, чтобы не получилось как с попыткой того же Леонида Волкова помочь со снятием санкций Михаилу Фридману и Петру Авену.

Второе — установление самой оппозицией ясных и открытых правил приема донатов. В которых, безусловно, не может быть прописано тщательное изучение их чистоты — это даже технически невозможно, — но хотя бы, например, декларирование спонсором того, что средства, направляемые на донаты, не заработаны преступным путем. С очевидными последствиями в случае вранья.

Вот только вероятность таких действий у меня вызывает сомнения. И для Запада пока не очевидна польза ни российских оппозиционеров, ни российских олигархов, да и оппозиции на безрыбье сильно принципиальничать не с руки. Так что, к сожалению, придется жить с тем, что есть: привыкать к регулярным обвинениям и разоблачениям.