Николас Мадуро. Фото: Venezuela's Presidency / Xinhua
Случилось так, что в один и тот же день в Осло выступил нобелевский лауреат Дмитрий Муратов, а в Вашингтоне в рамках виртуального «Саммита демократии» речь держал оппозиционный лидер Венесуэлы Хуан Гуайдо. События так или иначе связаны между собой одной темой — а именно «молоком без коровы», как охарактеризовал это явление Муратов: мир разлюбил демократию, мир разочаровался в правящих элитах, мир потянулся к диктатуре. А диктатуры обеспечили себе упрощенный доступ к насилию и считают, что прогресса можно достигнуть технологиями и насилием.
Хуан Гуайдо выступал на саммите как единственный представитель Венесуэлы, чей президент Мадуро не был приглашен. Сам саммит после выступления Джо Байдена перешел в закрытый формат, и выяснить, договорились ли его участники о чем-то (помимо выделения $200 млн на поддержку демократии и решения о повторном форуме через год), было затруднительно. The Washington Post вообще объявил саммит «умершим еще до открытия», а в Politico мероприятие заклеймили «сумкой с мутными идеями».
Трудности для Байдена начались еще до этого. Форум сначала называли то «саммитом демократий», то «саммитом для демократий». А потом остановились на нынешнем нейтральном варианте. Причина? Дефицит демократий в современном мире. Неудивительно поэтому, что ради кворума для виртуального общения Вашингтон пригласил восемь стран из Океании. Такие как Фиджи (население 896 тысяч человек), Вануату (307 тысяч). Палау (18 тысяч), Кирибати (119 тысяч) или Науру (около 11 тысяч).
Элементарный подсчет говорит, что если бы те государства, которые остались за бортом, — Россия, Китай, Турция — провели бы свой «антидемократический саммит», то они представляли бы аудиторию раза в три большую, чем ту, что собрал у мониторов компьютеров Джо Байден.