Сейчас трудно писать о чем-то кроме войны с Украиной, которую давно обещают западные СМИ, а теперь еще и президент США Джозеф Байден. Уже и дата, вернее даты, объявлены — буквально завтра или послезавтра все должно случиться. Трудно писать, а я все-таки попробую. На прошлой неделе произошло значимое и знаковое для русского мира событие. Знаменитый в достаточно широком кругу сыровар Олег Сирота покинул семью — жену с четырьмя детьми. Пелагея Сирота в своих соцсетях рассказала, что по брачному контракту все семейное имущество (сыроварня, машины, стада коров) остается у ее мужа.
«Несмотря на все усилия, Олег так и не пришел к мирному соглашению со мной. И хотя за время переговоров с адвокатами мы пришли к общему знаменателю и договорились, Олег в итоге передумал и отменил решение. По этому контракту у меня не осталось ничего. Ни сыроварни, ни бизнеса, ни машин. Ничего от слова "совсем". Все принадлежит Олегу», — написала Пелагея. К тому же, оказалось, что семейный дом заложен под строительство нового коровника, погашать этот кредит сыровар тоже не хотел.
После того, как история попала в прессу, Олег Сирота, судя по всему, пошел на попятную. Правда, для мирного соглашения понадобились услуги опытных адвокатов, о чем Пелагея честно написала. Версия случившегося от самого сыровара была несколько другой: «от обязательств не отказывался», «вокруг истории появились небылицы», «мы приняли мудрое решение». За неделю миф об успешном традиционалисте, который сам поднял свой бизнес, работал для огромной семьи и был для своей супруги той самой каменной стеной из присловья, разрушился. Один из символов посткрымского «русского мира» пал.
Конструирование образа
Разговоры об особом русском мире на государственном уровне завели после присоединения Крыма и начала конфликта на Донбассе. Нет, разумеется, русский мир — с его культурой и обычаями — существует (откройте журнал «Republic-Север» и убедитесь сами). Но пропаганда стала продавать гражданам России какой-то другой русский мир — с ополченцами, которые без мата не могут связать и двух слов (тоже матерных), с крикливыми геополитическими экспертами на тв-шоу, с оскорбляющимися по любому поводу верующими, с разговаривающими в стиле донецких ополченцев дипломатами. Место культуры здесь заняла грубая сила, место мира — война. Санкции со стороны Запада преподносились как благо — и не надо нам этого вашего, у нас будет свое, еще лучше. Даже лоялистам в этом странном «русском мире» не хватало чего-то положительного. И тут на помощь пришел истринский сыровар Олег Сирота. Позитивный мужик, любитель соцсетей, примерный семьянин с красавицей женой и детишками. Сыроварня Сироты открылась летом 2015 года, как раз тогда, когда все поняли, что продуктовые антисанкции — это надолго (хотя мужи государственные и убеждали в обратном), и начали присматриваться к местным производителям: а вдруг все-таки у нас могут делать пармезан? «Можем, еще и лучше сделаем», — ответил на чаяния любителей вкусного сыра Сирота. Лучше, может, и не получилось, но сыр, по отзывам знакомых, в Истре варят вполне сносный, хоть и получается он дорогим.
