Иван Владимиров. Бегство буржуазии из Новороссийска.
Уже год мы живем в каком-то безвременье, вернее, пытаемся в нем выжить. И параллельно пытаемся осмыслить происходящее, свое место в нем, пытаемся понять, как себя вести и что делать, чтобы… чтобы, если выживем, не стыдится самих себя. Рецепт выживания у каждого свой, в зависимости от существующих возможностей. Хотя, сценариев не так много, если отбросить нюансы, их всего два: эмиграция из России и внутренняя эмиграция для остающихся в России. «Мы», о которых идет речь в этой статье, — это люди, не приемлющие мотивы российской власти, не участвующие в ее действиях, не разделяющие ее идеологию, но вынужденные в силу своего гражданства с этим жить. Сколько нас? Неизвестно, посчитать в сложившихся обстоятельствах невозможно. Но мы есть и ощущаем свою общность. Казалось бы, мы все связаны общей бедой, и должны понимать друг друга и помогать, не зависимо от выбранного пути выживания. Но не получается. Непонимание, взаимные обиды, упреки, претензии, обвинения между уехавшими из России и оставшимися в ней множатся и разрастаются, к ним присоединяются возникающие конфликты интересов. Это невозможно игнорировать, следовательно, об этом нужно говорить и писать.
Я сама нахожусь внутри этого процесса, являюсь его частью, и мне сложно взглянуть на него со стороны, да и не нужно, наверное. Честнее описывать свои мысли и чувства изнутри, но от своего имени, не претендуя на обобщения. Хотя от этого трудно отказаться, ведь люди любят применять местоимение «мы» вместо «я». С одной стороны, это хорошо, потому что свидетельствует об эмпатии, о способности воспринимать чьи-то проблемы, как свои личные, сопереживать и проявлять солидарность. Но, с другой стороны, «мы» — это перенос своих чувств, переживаний, мотивов и поступков на других. А это не всегда уместно. Тем более, что, когда есть «мы», неизбежно возникает понятие «они» — другие, не такие, как «мы», — противоположный лагерь. И тогда обобщение создает почву для разделения на «свой — чужой», становится «питательным бульоном» для конфликтов. И вообще, кому-то, может быть, неприятно, если ему приписывают чужие эмоции и поступки. Я и сама часто грешу не всегда уместным «мы», и сама испытываю дискомфорт, когда меня включают в чье-то «мы» без учета моего мнения. Поэтому я постараюсь избегать обобщений и буду писать «я», а за каждое ненужное «мы» мысленно бить себя по рукам. На этом я заканчиваю свое затянувшееся вступление и начинаю писать по существу.
Циничный «развод»
Многие видят в этой волне эмиграции повторение эмиграции после 1917 года и Гражданской войны в России. Общее, конечно, есть, особенно в том, что разделение на уехавших и оставшихся произошло в среде наиболее образованной части общества, склонной к рефлексиям и писательству. Но все же сейчас многое иначе. Сейчас мир стал прозрачным, все происходит в прямом эфире, интернет почти стер границы и расстояния между людьми, даже языковой барьер уже перестает быть барьером благодаря механическому переводу, который довольно быстро совершенствуется. Тогда, век назад, эмигранты варились в своем соку, оставшиеся — в своем. Они почти не пересекались, и конфликты возникали, тлели, разгорались и гасли внутри каждого из сообществ по отдельности: эмигранты отдельно, живущие в России — отдельно. А сейчас основной конфликт происходит между двумя сообществами, между уехавшими и оставшимися. Интернет стер расстояния между людьми, но политическая обстановка сделала границы между Россией и другими странами труднопреодолимыми.
Сейчас, на наших глазах и с активным участием наблюдающих и сопереживающих, происходит «развод» между многолетним дуэтом двух соведущих и подруг — Ксении Лариной и Ирины Петровской. Почти 19 лет, с сентября 2004 года, они вместе вели на радиостанции «Эхо Москвы» передачу «Человек из телевизора», пользовавшуюся большой популярностью у радиослушателей.
Даже переезд Ксении Лариной в Португалию в 2017 году не помешал им вести совместные эфиры. В марте 2022 года, после закрытия радиостанции, передача переехала на YouTube и вскоре была переименована в «Человек без телевизора», но по-прежнему пользовалась успехом. Казалось, что ничто не может разорвать этот многолетний творческий союз двух журналисток и подруг, но 13 февраля 2023 года, после 40 эфиров на YouTube-канале, Ксения Ларина вдруг сделала следующее заявление на своей странице в соцсети:
«Провела стрим «Человек без Телевизора» и без Петровской(( и хочу еще раз сообщить тем, кто задает вопросы про нашу передачу.
Наш дуэт с Ирой Петровской поставлен на паузу. Слишком много запретных тем для свободного канала.
Говорить полуправду и отказываться от важнейших тем не считаю возможным, и подставлять под удар Иру не хочу. Поэтому мы расстались, с надеждой на лучшее.
Простите что не получилось. Но это было неизбежно(
(Я не стала тэгать Иру, поскольку она пока никаких комментариев по этой теме не публикует)».
В многочисленных комментариях под этим постом появилась и Ирина Петровская, ответившая, наверное, уже бывшей подруге:
«Почему? Я опубликовала комментарий в нашем чате. Я никогда не говорила полуправды, никогда не говорила то, что я не думаю, и была свободна и остаюсь в своих текстах, которые я продолжаю писать, — это ли не доказательство, что говорю, что думаю, оставаясь здесь. И в мыслях не держала отказаться из-за всех «обстоятельств» от нашего эфира. Но те новые условия, которые мне были выставлены после нашего последнего эфира, оказались для меня неприемлемыми, извини, о чем я честно тебе и написала. К самосожжению или харакири я пока не готова)».
А вот и комментарий Ирины Петровской в чате программы «Человек без телевизора», который она упомянула, его скопировали и разместили сразу в нескольких местах ее почитатели:
