Место крушения самолета Embraer Legacy, который принадлежал Евгению Пригожину
Соцсети
В самый разгар информационной вакханалии, связанной со злополучным самолетом имени Вагнера, то ли потерпевшим аварию, то ли сбитым с земли, то ли взорванным, то ли что-то еще, а также с поименным составом его несчастных пассажиров, я написал:
Летел, кажется, в этом самолете. Или в этом. Нет, все-таки, кажется, в этом. Нет, вроде в том. Да нет, точно в этом.
«Вместо полета валькирий — недолет напёрстков», — резюмировал я этот воображаемый диалог.
И правда ведь похоже, особенно если принять во внимание бэкграунд некоторых действующих, — а точнее все-таки действовавших, — лиц этой … Что «этой»? «Трагедии»? Вроде бы по некоторым очевидным признакам, — погибли люди, — да, трагедии.
Но что-то решительно мешает мне употребить это слово. Как минимум потому, что трагедия предполагает катарсис. В данном же случае он, катарсис, не то чтобы никак не получается, но он даже никем и не предусмотрен. Он и не предполагается.
