Юлия Снигирь и Евгений Цыганов - в главных ролях в фильме Михаила Локшина "Мастер и Маргарита"
kinopoisk.ru
Бывает так, что произведение становится шире себя самого, становится сильнейшим раздражителем, оголившим общественные гнойники. Вряд ли кто-то думал, что очередная экранизация романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» сумеет выступить в неожиданной роли красной тряпки на арене корриды. Не иначе как бесовские силы повыскакивали со страниц романа, перепрыгнули на экран, а оттуда — в уставшие мозги граждан. Причем по большей части — граждан, фильма не видевших. Ну да дело привычное. Наша национальная забава — возвести что-то в культ, а потом обижаться на не сотворяющих себе кумира — развернулась на широких просторах социальных сетей в масштабах как минимум битвы при Ватерлоо. Если в ближайшее время не примут закон об оскорблении чувств верующих в непогрешимость романа «Мастер и Маргарита» — придется самим выходить с таким предложениям к нерасторопным парламентариям.
Выхода в прокат новой экранизации ждали сначала со страхом — режиссером был объявлен Николай Лебедев, чьи прямолинейно правильные продукты на радость потребителям масскульта выпрямили бы в экранизации все, что еще оставалось в романе не выпрямленным. Но параллельно возник проект «Нюрнберг», и Лебедева командировали туда. Напряжение немного спало. Потом от «Мастера…» отвалился Константин Эрнст, что было фильму во благо по крайней мере с репутационной точки зрения. А за режиссуру взялся Михаил Локшин, американский режиссер, снявший обаятельную рождественскую мелодраму «Серебряные коньки». В сценаристах у него — Роман Кантор, написавший сценарий к «Конькам», драматург виртуозный, очень профессиональный и умеющий элегантно сочетать масскультовскую интригу с почти артхаусной раздумчивостью. Что, надо сказать, редкость на наших сценарных просторах.
То, что авторы сразу отказались от порочного пути Юрия Кары и Владимира Бортко (да и сонма других «экранизаторов»), понимающих уважение к первоисточнику как слепое следование тексту и поступательному движению сюжета, говорит о том, что уважение к первоисточнику у создателей киноверсии неподдельное, так как зиждется на поисках и обнаружении новых смыслов.
Удивительно, что такие маститые режиссеры, как Кара и Бортко, положив столько сил на свои версии, не хотели учитывать одну непреложную вещь: экранизаций как таковых, в понимании большинства не очень сведущих зрителей, не бывает в принципе. Почему-так стало привычным делом рассматривать экранизацию как подстрочный перевод с вербальности на изображение. Шаг вправо, шаг влево — надругательство над литературным произведением. Сказано в книге: «делает шаг влево и достает из кармана розовый батистовый носовой платок», — упаси тебя бог направить актера вправо и позволить ему достать из кармана белый бумажный платочек. Начал уважать — уважай до конца. При этом практика показывает: чем ближе к оригиналу жмется режиссер — тем менее удачным получается у него фильм.
