ТАСС / Денис Вышинский

«Украина потеряла Крым и никогда уже не будет контролировать эту территорию», «Население Крыма само не хочет быть в составе Украины», «Крым – это Россия, вопрос закрыт».

Подобные утверждения нередко можно услышать от российских политиков, журналистов, обычных граждан – как в России, так и в самом Крыму. Обычно полемика с украинской стороны – и со стороны международного сообщества – сводится к напоминанию о нарушении норм международного права при проведении референдума на территории автономии и последующих действиях по ее присоединению к России. Сторонники тезиса о неминуемом возвращении Крыма в состав Украины говорят, как правило, не о самом Крыме, а о том, что международное право рано или поздно восторжествует. И уж поскольку территориальная целостность Украины была признана Российской Федерацией, а проведение референдумов об отделении не было предусмотрено законодательством той страны, частью которой на момент голосования являлся Крым, следовательно, любые действия по его присоединению к России можно признать юридически ничтожными. Точка. Все остальное уже вопрос момента – политической ситуации в самой России, готовности ее руководства вести переговоры с Украиной о выходе из крымского тупика или же просто появлении возможности отказа от принятых решений. Предугадать саму модель возвращения так же трудно, как трудно было предугадать саму модель отделения.

И тем не менее это отделение не стоит считать неким элементом исторической внезапности; скорее присоединение Крыма к России, как и его последующее возвращение Украине – это закономерность, о которой стоит поговорить подробнее. И понять, частью какой Украины был Крым.

Самый главный смысл существования Крымской автономии – это создание режима клановой диктатуры криминальных группировок полуострова

Когда Крымскую область РСФСР присоединили к УССР, она отличалась от других украинских областей разве что своей безлюдностью и запущенностью – следствием не только войны, но и выселения коренных народов. Но во всем остальном это была область как область, разве что «всесоюзная здравница». Никаких политических отличий между Крымской областью и остальными областями УССР – во всяком случае ее юго-восточной части – не было и быть не могло просто потому, что в Советском Союзе не было никакой политики. Главный вопрос в том, что произошло потом, в годы перестройки.

На фоне выступлений крымских татар, требующих права на возвращение на родину из мест ссылки, Верховный Совет СССР принял решение о восстановлении Крымской АССР – для реализации исторических прав крымско-татарского народа. Именно для этого, ни для чего более, так как существовавшая до выселения коренных народов Крымская АССР тоже создавалась именно для реализации их прав. После решения Москвы в Крыму прошел референдум – первый такой в Советском Союзе, – в ходе которого большинство жителей Крымской области высказались за восстановление Крымской АССР.

Что произошло потом? А потом произошел самый банальный подлог. Воссозданная в Крыму автономная республика ни одного дня в своей истории не имела к правам крымско-татарского народа никакого отношения – ни когда была частью Украины, ни тем более сейчас, когда оказалась в составе России. Я бы даже сказал больше: механизм государственного управления автономией – это механизм подавления прав крымско-татарского народа. Но не только.