Минск. Фото: Ivan cihanou / wikipedia.org
49% россиян считают внешнюю политику России успешной. Это свежее исследование Фонда «Общественное мнение», ФОМ – контора придворная, поэтому к цифрам можно относиться без особого пиетета. Можно даже, например, спросить – почему это только 49%? Почему не двести? Главный архитектор внешней политики, продолжающий и после триумфальной победы над ковидом скучать в бункере, может расстроиться или даже обидеться на россиян. Зачем же вы, господа социологи, нас так подставляете? Вам ведь все равно, какие цифры рисовать. И нам все равно.
Поинтереснее – список конкретных успехов. Повторюсь – тут не важно, думают ли так какие-нибудь россияне, или не думают. С учетом наших знаний об окологосударственной социологии это все – вопросы гадательные. Может, и правда думают. Русская душа – потемки. Тут важно, что список отражает взгляды заказчика на собственные достижения.
На первом месте – «результативная военная и материальная помощь Сирии». Поверить, что каких-нибудь реально существующих жителей РФ эта тема до сих пор занимает, конечно, трудновато, но начальство своими свершениями гордится, это понятно. Недавно, по словам министра обороны, мы там окончательно победили запрещенную в России террористическую группировку ИГИЛ. Опять и, думаю, не в последний раз.
На третьем – «достаточно эффективное противостояние со стороны Запада». Тут тоже все ожидаемо, смущает только осторожность формулировок. Почему речь о «достаточно эффективном противостоянии», а не о триумфальном успехе? Какие-то вредители с фигой в кармане окопались в ФОМе, честное слово.
А вот на второй позиции в списке достижений – «реагирование на недавнюю ситуацию в Белоруссии». Тут как раз претензий к формулировкам нет: вместо крамольной «Беларуси» союзная «Белоруссия», а словосочетание «недавняя ситуация» аккуратно намекает, что все уже кончено, остались какие-то мелкие нюансы, с которыми вождь братской державы непременно в ближайшее время справится. Тут молодцы, тут постарались.
Политический труп и его гальванизаторы
Когда начался минский кошмар – охота на мирных протестующих, пытки, избиения, – я выяснил вдруг, что среди друзей и знакомых у меня довольно много белорусов. Тут ключевое слово – «вдруг». До того они никак не напирали на свою национальную идентичность, все, разумеется, прекрасно говорят по-русски, все – настоящая, а не выдуманная часть «русского мира» (если только это слово можно теперь употреблять в приличных каких-то контекстах). И только когда с их страной случилась беда, когда диктатор, обезумевши от страха, скатился в откровенное зверство, изменились тон и содержание записей в социальных сетях. Иные вышли на площади, их задерживали, били, иные – до сих пор в СИЗО. И сдаваться они, разумеется, не собираются.
