Борис Березовский в своем рабочем кабинете, 1996. Фото: Сергей Воронин / Коммерсантъ
Сборник интервью вперемешку с авторскими мемуарными вставками – этот жанр традиционно проходит по категории нон-фикшна, и книгу Петра Авена «Время Березовского» (отрывок можно прочитать на Republic) странно было бы относить к явлениям художественной литературы, но слово «художественная» само по себе избыточно и старомодно. Бывает кризис жанра, а бывает кризис классификации жанров, и в этом кризисе мы живем уже не первый год; это бросалось в глаза еще в нулевые, когда самые престижные российские литературные премии одну за другой присуждали беллетризированным биографиям из серии ЖЗЛ, а не романам, что очень возмущало консерваторов, которые, кажется, в конце концов проиграли – «Большую книгу» по итогам прошлого года получили Лев Данилкин и Сергей Шаргунов за биографии Владимира Ленина и Валентина Катаева соответственно, и никто уже не ругается, привыкли, да и вообще стоит помнить, что последний (и, скорее всего, это очень надолго, наших там награждают редко) русскоязычный нобелевский лауреат по литературе – автор скорее журналистских, чем писательских работ Светлана Алексиевич, книги которой состоят из записанных ею монологов разных реальных людей, какие до сих пор любят печатать в разных журналах, включая глянцевые.
На таком фоне кажется странным, что книгу Авена о Березовском у нас обсуждают исключительно как историческое исследование или коллективные мемуары, то есть предметом спора становится достоверность собранных в книге фактов и политическая ангажированность их интерпретаций. Между тем книга Авена – событие прежде всего литературное, очень смелый авторский эксперимент, ценный именно как явление русской прозы, а не историографии или мемуаристики. Можно даже пошутить, что с Авеном русская литература вернулась в свое естественное состояние лучших лет, когда писательское занятие по разным социально-экономическим причинам было доступно прежде всего самым привилегированным слоям общества, прежде всего дворянам – никто же не станет спорить, что для «Войны и мира» нужна Ясная Поляна, вот и для «Времени Березовского» нужен «Альфа-банк», и дело не в том, что у богатого россиянина XXI века есть деньги и время, чтобы сделать эти интервью – про журналистскую работу и так все понятно, но тут дело не в ней, а в праве и способности быть своим для всех собеседников, которые собраны в книге, и это право Авен зарабатывал, очевидно, примерно в том же порядке и с той же скоростью, с которой он богател, превращаясь из советского мэнээса (академическая среда семидесятых-восьмидесятых играет в книге не меньшую роль, чем олигархическая среда девяностых) в долларового миллиардера, – таких людей в сегодняшней России вообще единицы, а из этих единиц, кажется, только у Авена и есть писательские амбиции; к книге о Березовском трогательно приложены написанные в разные годы статьи Авена из «Коммерсанта», ни у кого больше нет одновременно и таких денег, и таких статей.
Но что важнее всего: то, чего не добился бы ни журналист, ни профессиональный писатель, вообще никто, кроме Авена, – эта переживаемая от первого лица невыносимость, когда и по поводу прошлых побед есть большие сомнения, и в почти наступившее будущее смотреть страшно, и обсудить все это не с кем. Собственно, эта невыносимость, безжалостно управляющая и пером автора, и языками всех его собеседников, как раз и превращает сборник интервью в полноценное и очень сильное литературное произведение.
