Владимир Путин. Фото: Maxim Zmeyev / Reuters
Я это все пишу за пару часов до начала Большой пресс-конференции Владимира Путина. Там все, как положено: рекордное число аккредитованных журналистов, заранее заготовленные плакатики с вопросами, чтобы привлечь внимание великого человека, восторженная истерика на государственных телеканалах – на «России 24» еще пару дней назад включили таймер обратного отсчета времени. Встречи с любимым вождем ждут, как взрыва. Или как хлопка – так ведь теперь принято выражаться на государственных телеканалах.
И пройдет все как положено, можно не сомневаться: мельтешение цифр, плохо скрываемое самодовольство, обязательная шуточка с запашком питерской подворотни. Допущенный до микрофона журналист оппозиционного издания, который, торопясь, волнуясь и захлебываясь, пытается за минуту перечислить все плохое, что произошло с родиной за год. И ответ ни о чем, и, возможно, еще одна шуточка.
По итогам, конечно, после вопроса журналиста из региона, какой-нибудь одинокой старушке проведут газ. Или дом ее ветхий отремонтируют. И это хорошо вдвойне: во-первых, это лучше любого критика режима рассказывает, насколько плохо страна управляется, а во-вторых, старушка будет жить в отремонтированном доме.
И потом еще на неделю разговоров в телевизоре о том, как мудр наш вождь, и как нелепы враги его. А там и Новый год.
Писать про это все неинтересно до жути, и те, кому писать про это все-таки приходится что-то помимо новостей с цитатами, постоянно изобретают новые жанры. «Десять ошибок Путина». «Пять оговорок Путина». Или – «Важные вопросы, которые Путину не зададут».
Но мы так давно вместе, что и это увлекает не особенно. Конечно, оппозиционный журналист не задаст вождю всех по-настоящему проблемных вопросов. Но если бы задал, если бы только по-настоящему проблемные вопросы ему и задавали, все равно ведь понятно, какими оказались бы ответы.
И вот я подумал – а что, если вывернуть ситуацию наизнанку? Представить себе, что не Россия интервьюирует Путина, а Путин Россию. Страна на сцене, президент в зале, он спрашивает, мы отвечаем.
Тем более, что свои вопросы он уже задал. Свои загадки загадал. Отвечать на них все равно придется, без ответов будущего нет, ответов тоже нет.
Вернуть нельзя оставить
Главное из его достижений – Крым. Ну, по крайней мере, так говорят пропагандисты, и так он, похоже, сам думает. И внушительное (возможно, подавляюще) большинство жителей страны с этим согласно. «Крымский консенсус» – не выдумка провластных политологов.
Но Крым – не только всероссийская здравница. Крым – это решение, которое лишило Россию возможности на диалог с Западом. С карманным вором салонных бесед не ведут. Разговаривать, бывает, приходится, жизнь штука запутанная, но собеседники всегда помнят, с кем имеют дело, и серебряные ложечки на столе, конечно, пересчитывают. Крым – это санкции, которые разъедают экономику. Без спешки, зато со вкусом. Проблема взаимоотношений с Украиной без ответа на «крымский вопрос» тоже неразрешима, а она есть. И никуда не денется, потому что география сильнее политики. Братьями, мы, может, и не будем никогда, но соседями точно останемся.
