Фото: Александр Рыклин / facebook.com
Вот пишет женщина у себя на страничке в FB: «Сегодня в торговом зале супермаркета, только я отвернулась, какая-то тетка сперла у меня из тележки курицу. Люди, вы вообще нормальные»? Вопрос, разумеется, риторический. Мы такие, какие есть. Извините. Впрочем, хочется верить, что на сегодняшний день этот поступок, конечно, будет осужден и признан аморальным большинством вменяемых граждан. Но это – сегодня. А за завтрашний день я бы уже не был так уверен. Может, завтра (а тем более – послезавтра) стащить из тележки, например, одну курицу из двух, когда тебе ничего не досталось, уже будет не то, чтобы позволительно, но, возможно, не столь однозначно осуждаемо культурной общественностью. Ну, почему у нее две курицы, а у меня ни одной? Разве это честно, разве это справедливо? Думаете, я утрирую? Ох, не зарекайтесь. «Нужно сохранять человеческий облик»! – воскликнете вы возмущенно. «Да, нужно, нужно, никто не спорит, – ответят вам, – только одну из двух куриц отдайте, пожалуйста».
И это же все происходит непосредственно с нами в текущем времени и в прямом эфире. Буквально вчера обнаружил себя в крайнем раздражении возле пустого прилавка, на котором обычно размещаются макаронные изделия. Черт возьми, но мы даже не очень любим макароны, они вовсе не входят в наш постоянный рацион питания. Наверное, я всю оставшуюся жизнь смогу прожить без спагетти. Так, почему я так раздражен? И почему я вообще за ними пошел? Вот, это на самом деле ключевой вопрос. Потому что, если бы неделю (всего неделю) назад мне бы кто-нибудь сказал, что я, поддавшись общему нервному возбуждению, потащусь в магазин, чтобы «сделать запасы», я бы этого человека жестко высмеял. Но вот он я возле пустого прилавка, да еще и переживаю по столь ничтожному поводу.
Границы свободы
Сегодня все обсуждают стариков, поскольку мерзкий вирус бьет по ним в первую очередь. То есть, бьет-то он по всем, но их убивает в разы чаще, чем представителей более молодых поколений. И вот я уже читаю буквально директивные указания – «Пожилые люди должны сидеть дома! Мы все обязаны оградить их от страшной угрозы»! «Силой, что ли будем ограждать»? – сразу хочется спросить мне. А, на каком, собственно, основании? Почему я должен за вменяемого разумного человека решать, как ему себя вести?
