© Marcus Butt / Flickr.com
На днях Санкт-Петербургский государственный университет удивил мир планами учреждения собственной научной степени доктора наук, или PhD (Philosophiae Doctor). Это на первый взгляд чудачество в действительности может стать моделью реформирования российской науки. Такой шаг способен избавить нас от скандальных историй с липовыми степенями, несуществующими научными публикациями и банальным плагиатом. И все это будет следствием того, что СПбГУ предполагает проводить экспертизу диссертаций и присваивать научные степени по понятным и принятым в ведущих научных центрах правилам.
Впрочем, как и любой пилотный проект, инициатива СПбГУ содержит лакуны и темные места, с помощью которых мировые стандарты вполне могут быть адаптированы в интересах нынешнего научного истеблишмента.
В чем плюсы?
Во-первых, СПбГУ вводит принцип персональной ответственности диссертационных советов за диссертации. Тем самым из процесса исключаются, по сути, анонимные фигуранты – вроде ведущих организаций и ВАК. На этом и зарабатывается репутация диссертационных советов. Во-вторых, вводится принцип прозрачности: защиты транслируются в режиме онлайн, а электронные версии диссертаций выкладываются в электронные базы данных. В-третьих, вводится принцип внешней независимой оценки диссертаций: четверо из семи членов совета – это видные ученые из других университетов (двое иностранных и двое российских).
В-четвертых, заявленная планка оценки научной работы – мировой стандарт качества: диссертации пишутся и защищаются на английском, что позволяет их оценить не только узкой группе экспертов, но и всем, кто интересуется данной проблематикой в мире. В-пятых, это довольно жесткие критерии допуска соискателей научной степени к защите (подробности здесь и здесь).
В целом эти меры повышения персональной ответственности за научную работу и снижения коррупции на всех этапах процесса гораздо надежнее идеи Владимира Филиппова (председатель ВАК) о недопущении защиты диссертаций по месту их выполнения.
Если все так прозрачно, то где же темные места в предложенной схеме?
Процедурные нюансы
Допустим, вы аспирант СПбГУ и дошли до стадии представления диссертации. Экспертная комиссия из коллег по кафедре вашего научного консультанта/руководителя и одного дружественного внешнего эксперта дала положительное заключение на ваш труд. Предложения комиссии носят рекомендательный характер, и в принципе вы можете без зазрения совести их проигнорировать. Далее, согласно проекту Положения СПбГУ, вы публикуете свою диссертацию в электронных базах и выходите на защиту. На защите остается либо вас защитить, либо завалить. Члены диссертационного совета могут сделать множество критических замечаний к тексту, но при этом все равно решить присвоить степень. Как вы понимаете, защита диссертации – это уже не стадия улучшения и исправления текста. Поэтому, с какими бы недочетами текст ни пришел в диссертационный совет, он либо пройдет его, либо не пройдет.
Вероятно, откровенно плохие работы не пройдут через испытание защитой. Но вот «средних» работ такая система может наплодить великое множество. Подумайте, под каким давлением оказывается «внешний» эксперт. Три члена совета (научный руководитель, председатель и секретарь), скорее всего, изначально будут на стороне соискателя. Остается провести работу с двумя из оставшихся четырех экспертов (внешними зарубежными и российскими учеными). И если работа соответствует самым минимальным представлениям о прекрасном, то, видимо, двух экспертов вы убедите аргументами в духе «Он же перспективный молодой человек. Надо дать ему шанс». Эти эксперты, в конце концов, тоже люди: дружеские отношения с приглашающей стороной по мелочи портить не хочется. Да и зачем ломать карьеру молодому ученому, если действительно работа соответствует минимальным критериям качества?
Мировой общественности все равно
Можно возразить: неужели репутационные издержки и «мировое» общественное мнение не заставят экспертов думать о последствиях? Но ни одна защита не становится предметом внимания мировой научной общественности без специального повода. Защиты представляют интерес только для локального университетского сообщества. При том что защиты идут каждый день по всему миру, никто специально не полезет на сайт СПбГУ смотреть выступление очередного диссертанта. Эксперт может высказать свои замечания для протокола, что не мешает ему дать работе итоговую положительную оценку. И вопрос еще в том, будет ли его имя отражено в выходных данных диссертации и будет ли опубликован сам протокол.
Английский язык не панацея
Диссертация на английском языке может оказать неизгладимое впечатление, пожалуй, только на старшее поколение российских ученых. Сейчас это один из видов европейской академической нормы. Владение языком не гарантия качества исследования. Мне приходилось читать много черновиков диссертаций на хорошем английском, которые не удовлетворяли ожидаемым критериям качества. Поэтому необходимы именно институциональные механизмы контроля.
Какие же механизмы помогут?
Я думаю, внешний фильтр нужно вводить на более ранней стадии. Вместо внутренней экспертной комиссии следует отсылать работы независимым экспертам из других университетов – желательно иностранных, как это делают, например, в Финляндии. Эти эксперты должны иметь право как рекомендовать небольшие поправки, так и выносить более жесткие решения – о несоответствии работы стандартам качества. В последнем случае аспирант обязан будет потратить значительное количество времени на доработку исследования и не получит права выходить с ним на защиту.
В предлагаемой системе есть и другие фильтры, которые потенциально отсеивают некачественные работы и недобросовестных авторов. Один из ключевых критериев допуска к защите – публикация результатов исследования в виде как минимум одной статьи в журнале, включенном в базу Web of Science (WoS) компании Thomson Reuters. Это, как правило, зарубежные журналы с крайне жесткими критериями отбора статей, долгим и детальным процессом анонимного рецензирования; влияние этих журналов измеряется частотой цитирования статей в других журналах по той или иной дисциплине. Публикация в подобном журнале говорит о международном экспертном признании результатов исследования, это само по себе серьезное достижение.
Однако возникают два вопроса. Можно ли экстраполировать качество такой публикации (в среднем 30 страниц) на диссертацию в целом (до 300 страниц)? Второй вопрос еще более серьезный и касается готовности СПбГУ к дальнейшим реформам. Публикация статьи в серьезных журналах, например по социальным наукам, занимает от двух до трех лет. Аспирантская программа в среднем также составляет три года. Из этого следует, что для успешного выхода на защиту по истечении срока программы аспирант должен иметь на руках оформленные результаты исследования (другие тексты в престижных журналах не нужны) уже к моменту поступления на программу.
Можно ли готовить ученых за три года?
Означает ли все это, что существующая программа подготовки аспирантов (в будущем – докторантов) не отвечает заявленным критериям качества? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Насколько мне известно, аналогичные западные программы часто длятся дольше трех лет (даже если финансирование выделяется только на три года). Но это не самое главное. Вопрос в том, может ли СПбГУ сделать докторантскую программу мирового уровня с чтением курсов по теории и методологии науки ведущими мировыми учеными. Будет ли возможность у докторанта СПбГУ вращаться в такой академической среде, которая помогла бы ему (или ей) обкатать свой метод и проект в целом, сформулировать гипотезы и выводы так, чтобы они не шокировали своей провинциальностью любого специалиста в его/ее области? Из представленных СПбГУ документов можно сделать вывод, что такая программа в принципе не предполагается. Что вызывает недоумение.
Тогда снова возникает вопрос, как же СПбГУ планирует выковывать желанный научный авторитет. Одно дело – повысить планку качества итогового продукта, другое дело – обеспечивать это качество в процессе проведения и обсуждения исследований. Возьмем, например, фильтр допуска аспирантов: СПбГУ желает видеть в рядах своих аспирантов выпускников вузов из рейтинга трехсот ведущих университетов. Сам же СПбГУ недавно не попал в один из таких рейтингов.
Другой пример – от аспиранта требуют наличия статьи в журнале из списка WoS. Может ли СПбГУ обещать, что у научного руководителя аспиранта будет такая статья и что он сможет научить аспиранта их писать? Пойдем дальше и спросим: а члены экспертной комиссии с профильной кафедры имеют в списке своих публикаций такого рода статьи? Наконец, у членов диссертационных советов есть статьи уровня WoS?
Я не в курсе состояния дел по всем областям знания в СПбГУ. Меня интересуют социальные и политические науки. Я зашел на сайт факультета политологии, просмотрел профили порядка 15 человек, включая членов диссертационного совета, и ни у кого не нашел упоминания публикаций в журналах WoS. Значит ли это, что аспиранты, которых консультируют коллеги, не смогут опубликовать статью требующегося уровня? Конечно, нет. Но с кем аспиранты будут обсуждать свои англоязычные статьи и перенимать навыки их написания, совершенно не ясно.
Помогут ли внешние эксперты?
Если мы ожидаем, что в новых диссертационных советах будут присутствовать как минимум четыре внешних эксперта/ученых, – может, они и будут авторитетным ориентиром для аспиранта? Да, вероятно, с зарубежными коллегами в этом плане вопросов не будет. А вот где взять столько российских коллег, чей международный научный авторитет был бы подтвержден публикациями в журналах из WoS? Я могу ошибаться, но в Петербурге за пределами СПбГУ по отдельно взятой политологической поддисциплине таких людей окажется один-два. Как тогда обеспечить экспертную ротацию?
Я полагаю, что успех выдвинутой СПбГУ инициативы будет зависеть от того, насколько руководство вуза готово: 1) инвестировать в развитие докторантской/аспирантской программы, по крайней мере по социальным наукам (это предполагает серьезные расходы на приглашение новых кадров, стажировки докторантов и т.п.); 2) передавать полномочия по экспертизе диссертационных проектов внешним рецензентам; 3) формулировать адекватные критерии приема аспирантов. Пока о такой готовности ничего не сказано.
