Борис Ким. Фото: Арсений Несходимов для Republic
Как будут выглядеть наши отношения с деньгами в будущем? Пластиковые карточки больше не выпускают. В сети живет ваша цифровая копия, а умные алгоритмы постоянно обновляют ваш кредитный рейтинг. Все больше платежей производится без вашего участия – робот платит роботу. Банки же среди прочего выполняют роль рекомендательных сервисов. Примерно такую картину рисует Борис Ким, один из совладельцев российской платежной системы Qiwi.
– Недавно я зашел на сайт крупной международной конференции по финтеху и поразился, как много существует компаний, «бросающих вызов традиционной банковской индустрии». Многие из них уже вполне успешные и большие. Почему же тогда банки до сих пор не сдались под прессингом этих молодых тигров? Взять те же платежи – их уже можно проводить десятками разных новых способов.
– Банки сейчас – очень диверсифицированные организации, и они занимаются не только платежами и не столько платежами; ядро их активности – это все-таки кредитование и инвестиции. А что касается платежей, то это большой слоеный пирог, в котором банки играют значительную роль, но, кроме них, много других игроков, которые выполняют техническую функцию – обеспечивают внутренний механизм платежей или решают проблему «последней мили», создают нишевые решения. У банков устойчивые позиции в расчетах из-за того, что в свое время они приняли правильное решение, в результате которого появились международные платежные системы: Visa, MasterCard, American Express и другие. Несмотря на то что их теперь принято обвинять в монополизме, другого глобального расчетного механизма, который бы повсеместно работал, кроме них, никто так и не создал.
Вообще, платежи, финансовые услуги – довольно консервативная область, и если там что-то работает, то лучше не ломать. И все новомодные течения, о которых очень много пишут в СМИ, на самом деле в жизнь пробиваются с большим трудом. Собственно говоря, этим объясняется то, что банки по-прежнему занимают существенную долю рынка в платежах, и, по-видимому, это какое-то время сохранится.
– Но вы же не говорите: всегда будут занимать. Что может измениться?
– Не знаю, я вообще очень скептичен по поводу изменений. Ведь даже в основе новых сервисов часто стоит банк или организация, которая регулируется как банк. Это может быть банк со столетней историей, как Citi, или что-то новое, как PayPal. Я не вижу сейчас способов для альтернативных провайдеров финансовых услуг забрать какую-то долю рынка – они существуют и будут существовать в виде надстройки над уже имеющимися расчетными системами. Взять ту же Apple Pay – инновационная и очень удобная вещь, но внутри, если копнуть, это, по сути, банковская карточка. Во-первых, вы привязываете карточку вашего банка к этой системе, а во-вторых, сама так называемая прокси-карта, с которой идет платеж в Apple Pay – то, что называется токеном, это, как ни странно, тоже шестнадцатиразрядный номер, который очень похож на номер банковской карты. По-другому это не работает – банки много лет назад создали глобальную систему эквайринга, и, чтобы проникнуть на этот рынок, вам нужно, по сути, воссоздать эту систему – только представьте, сколько это будет стоить.
– Практически естественная монополия.
– Даже изменить внешнюю часть этой системы – убедить продавцов-мерчантов применить какую-то новую фичу, заменить POS-терминалы в магазинах – уже непростая задача. Хотя на этом рынке интеллектуальных POS-терминалов нового поколения тоже происходит мини-революция.
– Вы имеете в виду бесконтактные платежи?
– И это тоже. И способов платежей стало больше, и появились новые технические способы – NFC (near field communication, технология бесконтактной передачи данных на небольших расстояниях. – Republic). Но в целом… Я вроде бы должен быть большим пропонентом инноваций в сфере платежей, и я не говорю, что они не будут происходить, но слухи о смерти традиционных платежных систем и традиционных банков очень сильно преувеличены. Одним словом, здесь не стоит ждать какой-то революции, которая в момент все сметет, как это произошло с такси или с продажей электронных авиабилетов, когда на наших глазах в течение нескольких лет вообще все изменилось. Финансовые революции возможны только на отдельных рынках, где нет крупных традиционных игроков. Так, в Кении возник феномен M-Pesa, когда дочернее предприятие Vodafone, оператора связи, по сути, стало банком №1 в стране по расчетам. А сейчас они навешивают туда и кредиты, займы, депозиты, ценные бумаги.
– Несколько лет назад мы поспорили с одним знакомым, который работал в банковской сфере. Он утверждал, что к 2016 году крупнейшими банками в России станут мобильные операторы. Все знают, что этого не случилось. Почему?
– Пример Кении сильно вдохновил мобильных операторов – все кинулись в финансовую сферу, но успех был, мягко говоря, ограниченным. Кения все-таки исключение, ситуация там была уникальной: почти полное отсутствие розничной банковской системы и доминирующее положение одного мобильного оператора. До M-Pesa основным способом денежных переводов была автобусная сеть (это как у нас раньше через поезда передавали посылки и деньги). Но даже сама M-Pesa не смогла успешно перенести этот опыт в другие страны. Если взять российских операторов, у каждого есть подразделение или свой банк, который занимается оказанием финансовых услуг. Сказать, что операторы как-то сильно преуспели в этом, нельзя. И нигде в мире это не случилось, кроме каких-то исключительных случаев – вот в Филиппинах тоже есть такой пример.
– У операторов же все козыри в руках, почему нет?
