День России. Фото: mos.ru
«Действительно, что 1 июля смотрится как день вполне подходящий для проведения общероссийского голосования по поправкам к конституции. С юридической точки зрения эта дата является безупречной: если сегодня объявить о том, что голосование пройдет именно в этот день, через 30 суток, это даст возможность людям еще раз вернуться ко всем поправкам, которые предлагаются, и определить свое отношение к сделанным предложениям», – заявил президент России Владимир Путин.
Точки расставлены, с датами определенность, график будущей жизни выстроен: 24 июня парад Победы, с 25-го начнется досрочное голосование за поправки, с 1-го – новая жизнь в новой России, в которой Путин официально навсегда.
И страшно немного такое говорить, но моральный лидер не во всем прав. Не все нюансы учел. Есть точки зрения, с учетом которых дата безупречной не выглядит.
И есть еще тревожный вопрос – куда и зачем президент так вот спешит?
Вождь и вирус
Идея с поспешным голосованием – очень и очень уязвимая.
Нет, понятно, что 24 июня – день парада Победы в том числе и над коронавирусом. Пресс-секретарь президента ясно дал понять тем, кто сомневается (то есть, в первую очередь, даже не гражданам, кому тут вообще граждане интересны, а чрезмерно нервным региональным начальникам): в Кремле надеются, что ко времени проведения парада от режима ограничений «практически ничего не останется».
Надеются. Важное такое слово, многозначительное. За ним даже в устной речи видится курсив.
Надежды обитателей Кремля должны сбываться, и вот уже несговорчивый Сергей Собянин, главный во власти паникер, изобретатель самых странных запретов берет под козырек: 6 июня в Москве открываются церкви, за исполнением графика выгула москвичей никто следить не рвется, на выходных на Красной площади – традиционный книжный фестиваль. Совсем еще недавно он обещал, что ограничения в Москве будут сохраняться до изобретения вакцины, но он ведь тогда еще не знал, что в Кремле надеются.
Однако как раз стремительность исполнения кремлевских надежд и открывает дорогу критикам идеи досрочного голосования. Губернаторы боятся президента, а вирус – нет. Его не уволишь в связи с утратой доверия (хотя ровно это заскучавший в своем бункере Путин, похоже, и пытается сейчас сделать). Вирус вообще не в курсе этих самых надежд. Даже официальная статистика – как к ее достоверности ни относись – не в пользу идеи о голосовании за поправки. Не важно при этом, способно ли на самом деле голосование повлиять на ухудшение эпидемиологической ситуации, спровоцировать рост заболеваемости, превратиться из голосования в жертвоприношение. Важно, что об этом можно вполне обоснованно говорить, об этом нужно думать, этого следует бояться.
Путин не думает, не боится – да и с чего бы ему за наши жизни бояться, – а вместо аргументов у его подчиненных декларации, способные только разозлить. Ну, или рассмешить: «Глава Роспотребнадзора Анна Попова сообщила, что проведение голосования не приведет к ухудшению эпидемиологической ситуации в стране». Почему? Потому что Владимир Владимирович хочет как можно скорее провести это голосование.
Тезис о том, что россияне месяц будут медитировать над текстом поправок, чтобы принять затем единственно правильное решение, тоже безупречным не выглядит. Скорее всего, россияне продолжат думать о том, как теперь сводить концы с концами и на что жить. Без особого восторга почитывая новости о миллиардах, выделяемых на проведение парадов и организацию голосования за поправки.
