Алексей Навальный во время суда. Фото: навальный live / youtube.com
Конечно, эта норма сдвинулась не сегодня – мы давно уже вздыхаем с облегчением, когда слышим, что приговор «условный». В нынешней России такое решение суда обществом вообще теперь не воспринимается как наказание. Если не посадили за решетку, считай – просто отпустили. Впрочем, совсем недавний опыт учит нас, что в определенных обстоятельствах условный приговор легким движением руки превращается в реальный буквально за парочку судебных заседаний. И все же дело ростовской оппозиционерки Анастасии Шевченко, которую в минувший четверг приговорили к четырем годам условного заключения, стоит особняком. Прежде всего, в силу своей вопиющей, обескураживающей абсурдности.
Октябрьский районный суд Ростова-на-Дону не пошел на поводу у прокуратуры, можно сказать, проявил гуманизм. Надзорное ведомство требовало наказать злостную нарушительницу отечественного законодательства существенно строже. Обвинение предлагало суду на пять лет упрятать Анастасию Шевченко в колонию общего режима за «осуществление на территории России деятельности нежелательной организации». (ст. 284.1 УК РФ). Закону о «нежелательных организациях» скоро шесть лет. Таковой может быть признана любая иностранная или международная организация, которая, по мнению Генпрокуратуры, «представляет угрозу основам конституционного строя РФ, обороноспособности или безопасности государства». Сетевое движение Михаила Ходорковского «Открытая Россия», зарегистрированное в Великобритании, было признано таковым в 2017 году. Обвинение, а следом и ростовский суд считают, что Анастасия Шевченко сотрудничала именно с этой организацией. Сама же она утверждает, что имеет отношение только к отечественной «Открытой России» (нежелательная английская «Открытка» и пока не помеченная клеймом нежелательности российская – формально две разных организации).
Опаснейшая преступница
Теперь обратимся, собственно говоря, к сути обвинения и приговора.
