Михаил Зыгарь и Жан-Мишель Щербак
Инстаграм* Михаила Зыгаря (* – принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
Это произошло не поздно, не рано, а в самый раз, — как, похоже, уже не раз бывало в судьбе Михаила Зыгаря, прежде военного репортера газеты «Коммерсант», главреда телеканала «Дождь», документалиста, автора нескольких околополитических бестселлеров, знатока кремлевского закулисья, одного из популярных персонажей светской Москвы, — а ныне колумниста влиятельного немецкого журнала Spiegel, ведущего русскоязычного телеканала «Ост-Вест», ютубера, разговаривающего с мудрецами глобального значения.
Михаил Зыгарь сообщил о своей гомосексуальности, сделав предметом открытого публичного обсуждения ту часть своей идентичности, о которой прежде знали все, кому хотелось. Информационным поводом стало заключение брака в Португалии с актером из России Жаном-Мишелем Щербаком. Рассказывая об этом в инстаграме, журналист был лаконичен в словах, эффектно иллюстрируя свой нынешний статус фотографиями из семейного альбома: «Мы поженились (наверное, правильно говорить «вышли замуж»). Любовь, свобода, правда, счастье. Пора начинать освобождение с самих себя». Чуть пространней супруг Зыгаря: он упоминает и о попытках вписаться в «общепринятые правила и заповеди» (речь, как очевидно, о России), и о своей прежней боязни «попасть в ад», и о православной маме.
Событие непроходное, учитывая вес Михаила Зыгаря в русскоязычном медиа-мире. Вот он — автор, на которого принято оглядываться, на что указывает уже антонимия «Незыгарь», которую в качестве названия получил анонимный политический телеграм-канал (почти 400 тыс. подписчиков). Зыгарь — не столько человек, сколько медиа-ресурс. Это свойство в конце прошлой недели подчеркнул Минюст России. В очередной раз пополняя список «иностранных агентов», он обозначил журналиста не как лицо частное, якобы финансируемое враждебным России Западом, но как «СМИ-иностранный агент», поставив в один ряд, скажем, со звездой ютуба, политологом Екатериной Шульман (тоже, к слову, живущей сейчас в Берлине).
По словам Зыгаря, его книги «в московских книжных магазинах уже рекомендовали не ставить на видные места». Учитывая переизбыток документации, который сулит звание в России «иноагента», логично предположить, что это звание — недвусмысленное указание власти на неуместность публичной фигуры в России. Нарушив противоречиво сформулированную «норму», человек рискует попасть под суд.
Иными словами, разрыв с отечеством начал не Зыгарь. Нынешние речи российских властей о необходимости полного запрета на «ЛГБТ-пропаганду» (кавычки намеренны, это химера, обозначение несуществующего) — подстёгивают радикализацию противоположной стороны. Всегда обозначая себя как часть мира глобального, как актора и выразителя западных ценностей, Михаил Зыгарь в нынешних обстоятельствах, наверное, и должен был обозначить свою квир-идентичность, — действие рядовое для Европы и Америки, но все еще экзотическое в странах непобедившего социализма.
Этот публичный жест важен тем, что вновь обозначает неочевидный плюс государственной гомофобии — в долгосрочной перспективе она парадоксальным образом идет на пользу смягчению нравов
