
Здание государственного радио и телевидения Ирана подверглось израильскому удару, трансляцию пришлось прервать
BERNO/SIPA/Scanpix
Израиль уже почти неделю наносит удары по Ирану, уничтожает генералов, бьет по складам оружия, военной инфраструктуре и ядерным объектам. В ответ Иран наносит ракетные удары по израильской территории, которые Израиль не всегда отбивает. В регионе растет напряжение, и теперь уже никто не может сказать, где и когда эта война закончится. В интервью Republic военный аналитик, специалист по Ближнему Востоку Сергей Мигдаль объясняет, что масштабная операция против Ирана — это часть стратегии Израиля по планомерному устранению всех внешних угроз. Эксперт рассказал, как Израиль решился на такую эскалацию, почему в странах Запада стала популярной антисемитская риторика и как Россия теряет доверие среди союзников, которым не может помочь из-за войны в Украине.
— Израиль говорил о короткой операции в Иране — всего пару недель, а Трамп уже говорит, что «придется еще повоевать». Что это значит? Насколько затяжными могут оказаться эти удары по Ирану?
— Как было в советском анекдоте: «Сколько копать?» — спросил солдат. «От забора и до обеда», — ответил прапорщик. Так и тут. Дело не во времени. Премьер-министр Нетаньяху сказал — пару недель, а пара недель понятие растяжимое, и операция определяется не временем, а выполнением задач. А задачи большие. Я лично не думаю, что успеют за две недели, думаю, это продлится несколько недель, что премьер-министра вполне устраивает. Потому что, опять же, речь идет о выполнении задач. Задача — это уничтожение всех центров ядерной программы Ирана, уничтожение его военной верхушки (что уже частично сделано) и уничтожение его военно-промышленного потенциала. То есть всех крупнейших военных баз, ракетных баз, дивизионов, пусковых установок, заводов по производству ракет, заводов по производству беспилотников, военных аэродромов и даже гражданских аэропортов. Вот Израиль и вчера, и сегодня бомбит на самом востоке Ирана, у границы с Туркменией. Нанес мощнейший удар по аэропорту Мешхед — там уничтожены иранские «Боинги», а сегодня разбомбили F-14 наконец. Эти музейные, на которых когда-то в кино летал товарищ Том Круз. Израиль будет продолжать столько, сколько надо.
— А вы не думаете, что эта операция может затянуться на годы, как с «Киевом за три дня»? Израиль тоже заявляет о быстрой операции. Но мы же видим, что Иран сопротивляется.
— Да все сопротивляются. Иран — это серьезный противник. Но вы подменяете понятия. Нетаньяху собирается вести эту войну как минимум до осени будущего года. Это его цель. Он принял это решение после 7 октября 2023 года — уничтожить ХАМАС, «Исламский джихад», «Хезболлу» в Ливане, режим Асада. И следующий этап — вырвать зубы, клыки и когти у иранского режима.
Израиль ведь не собирается оккупировать Иран — это никому не надо. Израиль также не собирается менять режим в Иране. Как и в Ливане. Это дело самих граждан этих стран. Если они захотят, они это сделают. Другое дело, что, вполне возможно, в результате действий Израиля как побочный эффект могут возникнуть условия для этого. Но это очень длительный процесс. Чтобы пал режим Асада, несложно посчитать, понадобилось 13 лет. И началось его падение совершенно не из-за Израиля. Правда, это совсем другая ситуация.
С того момента, как Израиль начал активно действовать против «Хезболлы», на ее разгром ушло несколько месяцев. «Хезболла» была фактически главной вооруженной опорой режима Асада, и эту подпорку выбили, как выбили и российскую — по другим причинам. Объективно не зависящим от Израиля, просто потому, что Путин решил занять всю российскую армию и авиацию в Украине. То есть сложились очень много факторов, которые от Израиля не зависели. Так и тут: у Израиля конкретные цели. Скажем, был весь этот огромный комплекс в Натанзе, а теперь его нет. Можно принять хоть 10 резолюций ООН, но он, как вы понимаете, завтра не возродится. Как и руководство Корпуса стражей Исламской революции.
Это сложная война. Иран из всех соперников Израиля — самый сильный, самый сложный, самый упорный, самый фанатичный. Я имею в виду режим аятолл. Большинству иранских граждан все это, конечно, не нужно — ни вечная борьба за шиитскую революцию, ни борьба с Израилем. Сколько мы видели видео, где иранцы просто кричат: «Перестаньте посылать деньги в Газу!» Уровень жизни в Иране, по данным Международного валютного фонда, за последние 12 лет упал в четыре раза. Официальная инфляция 40%, реальная 180%.
Я знаю, что советские люди тоже были не очень рады тому, что государство тратило жуткие миллиарды на поддержку Кубы и Анголы. А под конец оказалось, что человек просто хотел ездить в Турцию, кушать хорошую колбасу и смотреть кино. Большинство иранцев в такой же ситуации.
Ясно, что аятоллами и КСИР там создан такой террористический режим, что, естественно, без сочетания внешних и внутренних факторов он сам по себе не падет. Сегодня, показательный пример, Израиль уничтожил главное здание телевидения в Иране. Они сейчас работают в переносной студии, и там все вместе, включая оператора и звуковика, с кулаками кричат: «Смерть Израилю, смерть евреям, смерть американцам!» Такая пятиминутка ненависти. Чем известно это телевидение? Они там любят жанр, в котором приводят родственников людей, приговоренных к смертной казни за какие-либо действия против режима. Эти родственники должны вслух декламировать про своих сыновей, дочерей, мужей, какие они негодяи и как мы хотим, чтобы их казнили. Вот, что надо понимать про этот режим. Там вешают геев прямо в центре города, чтобы все видели, пример, который уже набил оскомину.
Конечно, режим наподобие северокорейского или саддамовского, я имею в виду по уровню террора против собственного населения и по силе власти, сам по себе, очевидно, не падет. Это может быть либо результат внешнего воздействия, как пали режимы Пол Пота, Саддама Хусейна, этого психа из Уганды, Иди Амина. Или, что тоже возможно, сочетание внешних и внутренних факторов.
В отличие от северокорейцев и тем более угандийцев, в Иране очень много высокообразованных и независимо мыслящих людей. Это более продвинутая страна с точки зрения уровня общества. Там есть даже ограниченная демократия, в отличие от той же Северной Кореи. И все это очень интересная тема. Но свержение режима — все-таки не цель операции Израиля. Его задача — разрушить систему, которую иранский режим построил для войны против Израиля и удушения его со всех сторон. И Израиль с 7 октября последовательно, один за другим, разбирает и уничтожает все сектора этого огненного кольца вокруг себя.
— А что сейчас, как вы видите, происходит внутри Ирана, можно ли судить, насколько там ослаб режим Аятолл?
— Не надо забегать так далеко вперед, поскольку все только начинается. Израильская авиация и флот сделали очень многое, но говорить о стабильности режима пока рано. Это станет понятнее только через несколько недель. Тем не менее я могу сделать некоторые предсказания. Потому что Иран — уж точно не Северная Корея. Он, каким был режим Саддама Хусейна в Ираке, не монолитен. Там есть огромные провинции, меньшинства, находящиеся в конфликте с центральной властью. Таких групп как минимум пять: азербайджанцы, курды, арабы, сунниты — и это миллионы людей. Одних только азербайджанцев 12 миллионов.
Есть обширные регионы, которые занимают по 10–15% территории страны, где идет активная партизанская война против иранского режима — она отвлекает немалую часть его сил. Но мы не можем точно определить, до какого уровня должен ослабеть иранский режим, чтобы он пал. Это чисто эмпирическая вещь.
— Как вы считаете, был бы вообще у нас с вами сегодня такой разговор, если бы в 2018 году США во главе с президентом Дональдом Трампом не вышли из ядерной сделки с Ираном? Ведь после этого началась эскалация.
— Это очень гипотетический вопрос. Я не думаю, что это напрямую связано. То есть, конечно, это изменило ход истории, но все-таки корень не в этом — не в ядерной сделке, не в Обаме и не в Трампе. Корень в открыто декларируемом намерении уничтожить Израиль. А ведь Иран, вообще-то, до режима аятолл такого никогда не заявлял. Это именно у них такой конек, что-то на уровне психического расстройства. Конечно, это связано с их идеологией, с религиозным фанатизмом.
В прошлом премьер-министры Израиля не раз предлагали уничтожить строящиеся ядерные объекты в Иране, когда там еще не было бункеров и прочего, но армия им не позволяла. Считалось, что это создаст слишком много проблем для Израиля.
Так что, на мой взгляд, то решение Трампа выйти из соглашения — это чисто техническая вещь, которая, как по мне, ни убавила, ни прибавила. Главный переломный момент произошел 7 октября 2023 года. Он полностью изменил ситуацию, сломал парадигму и, если пользоваться образным выражением, сорвал с Израиля все предохранители — и физические, и психологические.
Если раньше в Израиле был консенсус: стараемся не воевать, потому что даже если погибает один солдат — вся нация в трауре на месяц. Но то, что произошло 7 октября, полностью изменило этот подход. И в какой-то мере сам Биньямин Нетаньяху, которого правые критиковали за чрезмерную осторожность, склонность к компромиссам, нежелание воевать, тоже полностью поменял свою позицию. Потому что у него, по сути, не осталось другого выхода с политической точки зрения.
— Как вы оцениваете мнение, которое, в частности, высказывал журналист Алексей Венедиктов (Минюст считает «иноагентом»), что организаторы атаки 7 октября добились своих целей? Срыв сближения Израиля с умеренными арабскими монархиями, внутренний раскол в израильском обществе и рост антиизраильских настроений на Западе, особенно в университетах, среди будущей элиты. Это действительно было частью расчета?
— Часть его выводов, безусловно, правильная. И мы это знаем не только делая какие-то умозаключения — у нас достаточно пленных, в том числе командиров ХАМАС, и в одном из бункеров Синвара были найдены документы, протоколы заседаний. Он просто прямо говорил об этом на суперсекретном совещании, где присутствовало всего несколько человек. Они там сидели, обсуждали. И его очень беспокоили две вещи. Одна — про которую все и так говорят. Это то, что было уже «на мази»: возможная нормализация отношений Израиля с Саудовской Аравией. У Израиля и так уже довольно плотные, просто неофициальные, отношения с Саудовской Аравией.
Но не меньше Синвара волновало и примирение Израиля с Турцией, начавшееся в начале 2023 года. После длительного, почти в13 лет, разрыва, отзыва послов и всех этих проблем. И вдруг в начале 2023 года при посредническом участии Ильхама Алиева — его люди устроили встречи представителей стран в Баку — договорились, весной уже вернули послов, восстановили полеты «Эль Аль» в Анкару и Стамбул. А в августе состоялся официальный визит президента Израиля Ицхака Герцога в Анкару. Его принимал Эрдоган — с роскошью, с почестями. И в сентябре на Генассамблее ООН первая встреча Эрдогана с Нетаньяху. Даже футбол обсудили.
Тут надо понимать: в отличие от Саудовской Аравии, Турция — это страна, которая была и остается дружественной ХАМАС. Многие связанные с ХАМАС гражданские организации, благотворительные структуры находятся именно в Турции. И они там идеологически — братья. Потому что, если вспомнить, партия Эрдогана вышла из среды «Братьев-мусульман» в арабском мире. А сам ХАМАС начинался, что все забыли, как отделение «Братьев-мусульман» на палестинских территориях.
Они всегда существовали как противовес, уже сто лет. И стали усиливаться именно на фоне недовольства, когда коррумпированные бонзы крали миллионы, летали на джетах, а народ жил в лагерях беженцев — и в Палестине, и в Ливане, и в Сирии. А эти помогали бедным, строили больницы, учили детей Корану бесплатно. Поэтому Эрдоган их всегда принимал.
Более того, Турция была одним из главных посредников во время всех обострений: в 2008 году, в 2009, в 2012, в 2014. После 2014 года именно Турция вместе с Катаром и Египтом смогла добиться прекращения боевых действий. Под ее эгидой шли переговоры, потому что у нее были отношения и с Израилем, и с ХАМАС. Они договорились о долгосрочном перемирии. Гарантами этого перемирия стали три страны: Турция, Катар и Египет.
И вот это сближение с Турцией, восстановление отношений беспокоило Синвара даже больше, чем саудовское направление. Потому что, еще раз: Турция, Катар и Египет — это были уважаемые посредники, гаранты договоренностей с ХАМАС. И он просто плюнул на них. И в этом смысле — да, он добился своего. Но он точно не собирался заканчивать жизнь самоубийством. Да, он понимал, что Израиль, естественно, отреагирует, что начнут бомбить. Он это просчитывал.
Я хорошо помню, как вечером 7 октября, еще до начала военных действий, пропалестинские организации в Великобритании уже подали в полицию заявку на митинг против «геноцида в Газе». Хотя Израиль тогда еще ничего не начал. Это все было частью заранее спланированной операции. Синвар и остальные уже ушли в бункеры, которых они построили восемь штук, одинаковых. И они думали отсидеться.
Вначале ноября 2023 года у нас был диспут с Максимом Шевченко на азербайджанском телевидении. Он в своей вальяжной манере мне объяснял: вы ничего не понимаете. Наземного вторжения не будет. Израиль панически боится потерь. Израиль слаб духом, а эти ребята идейные, они всех переборят. И следующий этап — отъезд евреев в свои страны.
Как я понимаю, руководство ХАМАС рассчитывало, что Израиль побомбит пару месяцев, а потом Израиль снова вынудят, как в 2014 году после 50-дневной войны, согласиться на перемирие. Обменяют заложников на палестинских заключенных и все вернется на круги своя. Но своей гибели Синвар точно не планировал.
Он знал, что будут жертвы в Газе, что Израиль будет наносить удары. Но не понял главного: то, что они сделали 7 октября, было настолько ужасным, что изменило все. Это не просто сорвало возможную нормализацию с Турцией и Саудовской Аравией, о чем говорит Венедиктов. Это только часть правды.
А вторая часть в том, что Израиль принял решение сделать то, чего никто не ожидал: уничтожить ХАМАС. Некоторые жаловались в газетах: это невозможно, потому что чтобы уничтожить ХАМАС, надо уничтожить Газу. А Нетаньяху говорит: готов. У него уже нет тормозов. Что вы ему сделаете? В суд подадите? Так уже подали. Он уже рубикон перешел, мосты сжег. И начались события, которых никто не предвидел: Израиль пошел до конца.
И вторая «мелкая» неожиданность — никто не ожидал, что вместо доброго дедушки Байдена, сочувствующего палестинским страданиям, может вернуться дед Дональд. Которому страдания палестинского народа совершенно неинтересны, его интересует только он сам. Все были уверены, что к выборам 2024 года Трамп будет надежно сидеть в тюрьме по многочисленным обвинениям. Но как известно, человек предполагает, а Бог располагает. И ни Синвар, ни остальные не планировали оказаться в виде трупов.
— Израилю предъявляют обвинения в геноциде палестинцев — разрушения в Газе действительно масштабные, число жертв велико. Как в этих условиях Нетаньяху и Израиль собираются выходить из ситуации?
— Никак. Израиль и Нетаньяху точно не собираются выходить из этой ситуации. Надо понимать, что внутри Израиля большинство сторонников Нетаньяху критикуют его за излишнюю мягкость в отношении ХАМАС и палестинцев, его поддерживающих. Погибли четверо израильских солдат, бывает редко, но случается: зашли в дом, он взорвался. И вы послушайте, какой там консенсус: мол, «зачем вообще терпеть это? Надо стереть Газу с лица земли, закопать все бульдозерами — не стоит это жизни даже одного нашего солдата».
Есть знаменитый эпизод, произошедший 6 августа 1945 года. В этот день в новостях сообщили о сбросе атомной бомбы на Хиросиму. А сам эпизод произошел в спеццентре, где американцы держали пленных немецких физиков во главе с Гейзенбергом. Они завтракали, услышали новость, схватились за головы — гуманисты, хорошие люди. Сообщили: погибло 20, может 50 тысяч человек. Никто тогда еще точно не знал сколько. И вот заходит американский майор, охранник, присматривавший за ними. Увидел их лица и спрашивает: «Что случилось?» Ему показывают газету. Он усмехнулся и говорит: «Лучше убить миллион японцев, чем потерять одного нашего парня из Оклахомы». Вот это примерно тот сентимент, который сейчас в Израиле.
А Нетаньяху — он политик, он делает то, чего хотят его избиратели. Но никакого геноцида, конечно, нет. Американская, британская авиация и, кстати, советская артиллерия во время войны убили в Германии полтора миллиона гражданских. Сейчас говорят, что в Газе погибло 55 тысяч человек. Из них примерно половина боевики. Но, например, американцы убили столько же за один день в Гамбурге — 21 июля 1943 года, операция «Гоморра». Это геноцид? Нет. Это страшная трагедия, гибель десятков тысяч мирных людей. Виноват в этом кто? Бесчеловечный нацистский режим в случае Германии. А в случае Газы — бесчеловечный режим Синвара.
Если бы Израиль действительно хотел устроить геноцид, с тем объемом вооружений и с плотностью населения в Газе они могли бы убивать по 20 тысяч человек в день. У Израиля есть американские HIMARS — гусеничная версия. Есть боеприпасы с термобарической боеголовкой. В России это аналог ТОС-1 — «Солнцепек».
Я на учениях много лет назад видел, как это работает. Батарея стреляет залпом термобарических ракет, не высокоточных. Специалисты говорят, что на квадратном километре, который она накрывает, эффект как от тактического ядерного заряда. Там не выживает никто. Наверное, вы видели видео, как эти бомбы взрываются. Но в Израиле запрещено их использовать там, где могут быть мирные жители. Настолько запрещено, что только замначальник Генштаба или глава округа может разрешить запуск одной ракеты. Это очень строго.
Если бы речь шла о геноциде, никто бы не разбрасывал заранее листовки, не предупреждал. А они сбрасывают миллион листовок, чтобы люди успели уйти из районов, куда будут наноситься удары. Подставляя при этом своих солдат под угрозу. И зачастую боевики просто убегают. Стандартная тактика: удар по инфраструктуре, по туннелям, по опорным пунктам. Такого никто раньше не делал.
Геноцид — это если бы Израиль захватил Газу, согнал всех людей и начал бы их расстреливать из пулеметов. А тут гибнут мирные люди как сопутствующие потери в ходе конфликта. Особенно в таких условиях: Газа — это по сути один сплошной город длиной более 40 километров и шириной около 15. Одно из самых плотно заселенных мест на Земле.
Синвар и его соратники-хамасовцы были уверены, что Израиль остановится, потому что невозможно достичь военных целей, не убив при этом кучу народу, даже при всех предосторожностях. Это, к сожалению, неизбежно. Но это не геноцид. Геноцид — это преднамеренное и целенаправленное уничтожение народа или этноса. Этого здесь нет.
И вообще, Израиль уже сто раз обвиняли в геноциде еще до 7 октября. Это такой, знаете, «смешной» геноцид: было 3 миллиона — стало 6. Таких «геноцидов» история еще не видела.
— Как вы понимаете и объясняете многочисленное и активное пропалестинское движение в Европе и Америке?
— Это интересная вещь. Воспринимаю я это, конечно, отрицательно. Но я не уверен, что можно объяснить это каким-то одним фактором. Тут и вполне успешная пропаганда, и выстраивание нарратива, который палестинцы и их сторонники формировали годами. Нарратива, где они — Давид, а Израиль — Голиаф. Хотя за ними стоит весь арабский мир, который по численности населения превышает Израиль в десятки раз. И денег, и оружия у них было и есть больше.
У этих левых активистов, это уже не первое их поколение, главным врагом всегда был не Израиль как таковой. Их главным врагом была Америка. Америка с ее капитализмом, с танками, самолетами, авианосцами, с ее ролью мирового жандарма и так далее.
А Израиль… Он стал союзником США довольно поздно — где-то в 1967 году. И получилось, что в контексте Вьетнамской войны и прочего он как бы оказался на стороне «главного врага». Израиль стал восприниматься как «младший партнер империализма». Помните, у советской пропаганды был этот образ: сионизм — цепной пес империализма. Вот и здесь вся их ненависть, направленная на Америку, стала проецироваться и на Израиль.
К этому добавляется, как мне кажется, еще один — третий — фактор: это банальный антисемитизм. Он стал очень удобной формой выражения. Ведь долгое время быть открытым антисемитом было социально неприемлемо, некомильфо, считалось чем-то постыдным. А если ты не антисемит, а просто борешься с «сионистскими оккупантами» — тогда все окей. Тогда ты вроде бы борец за справедливость.
Это, знаете, как с армией. Есть разные люди, которые туда идут: кто-то из семейной традиции, кто-то из чувства патриотизма, кто-то ради денег, а кто-то просто хочет убивать. Таких людей не много, но они есть. Они не маньяки, чтобы выходить ночью с ножом на улицу, они хотят делать это в рамках закона. А армия дает им такую возможность. Особенно это стало заметно, например, в британской армии после отмены призыва, когда служба стала добровольной. Это стало проблемой. Такие люди, когда собираются вместе, теряют все тормоза.
Так и тут. Если ты всю жизнь был антисемитом, но не мог это вслух сказать, теперь у тебя появилась возможность выражать свою ненависть легально. Ты просто говоришь, что борешься с «израильской оккупацией» — и все. Это сходит с рук. И все это на фоне большой, «благородной» борьбы.
Ну и конечно, есть объективные причины. Например, в Израиле с небольшими перерывами уже много лет у власти находятся правые правительства. Они ассоциируют себя или прямо являются союзниками Республиканской партии в США, консерваторов в Великобритании, ХДС в Германии. А это те самые политические силы, которых левые ненавидят люто.
Вспомните хотя бы как в Англии, когда умерла Маргарет Тэтчер, люди плясали на улицах. На Пикадилли толпа пела песню «Ding Dong! The Witch is Dead!». А Израиль — союзник всех этих «ужасных правых»: Рейгана, Буша-младшего, Трампа. И естественно, для левых это автоматически вызывает отторжение. Израиль оказывается на стороне их врагов. Вот и все.
— Хотела бы задать вопрос, который касается России. Владимир Путин показывает себя не лучшим союзником: не помог режиму Башара Асада в Сирии, сейчас не может помочь Ирану. Как это скажется на международном авторитете России? И повлияет ли это на ход войны против Украины?
— В принципе, это должно повлиять плохо. Они в Москве все время делают хорошую мину при плохой игре. Вот и Ирану помогают, в том смысле, что Лавров выпускает заявление, что Израиль нарушает устав ООН. Выражают озабоченность. Это вызывает, конечно, очень много смеха, даже истерического. Но на практике получается такая ситуация, что своим союзникам Путин помочь не может. И это ведь уже не в первый раз. Помощь Януковичу заключалась в том, чтобы вывезти его на вертолете в Крым и сделать богатым изгнанником на Рублевке. И такого же рода помощь была Асаду, когда дошло до дела. Единственная помощь своим сторонникам в Украине, тем, кто оставался, например, обменять Медведчука.
И очевидно, рано или поздно это должно оказать влияние на то, как на Россию смотрят за границей. Все больше людей понимает, что союз с такой вот Россией, с путинским режимом, который пытается прыгнуть выше своего пупка, пытается вести себя как сверхдержава в стиле СССР, которой она уже давно не является, такой союз выглядит довольно сомнительно. Это у многих в мире вызывает мысли, что надо искать другие варианты, других союзников. Те же индусы уже давно, несмотря на все формальные вхождения в БРИКС, на Россию не полагаются.
Как когда-то Индия полагалась на Советский Союз, который тогда вооружал их, давал промышленную помощь и так далее. Все уже давно не так. Сейчас основную промышленную помощь Индия получает, естественно, с Запада, сним же торгует. Оружие из Америки, Франции, Израиля, но отнюдь не из России. Это только один пример. И Россия может винить в этом только саму себя. Важную роль в этом сыграла именно украинская история. Эта война съедает огромное количество ресурсов, а в России, как и в любой другой стране, они не безграничны.
То, что произошло в Сирии, это был прямой результат этой войны. А Сирия — это все-таки была очень важная тема для Путина. Так что — да, ослабление Ирана повлияет на положение и возможности России. Просто еще раз: это длительные исторические процессы. Это не влияет сразу, мгновенно. Но в течение нескольких лет обязательно аукнется, я в этом не сомневаюсь.
И, как я понимаю, Иран сейчас тоже пытается в той тяжелой ситуации, в которой он оказался, наладить какой-то диалог, чтобы ему оказывали помощь. В первую очередь, как я слышал, речь идет о Пакистане и Китае, от которых, как в Иране считают, толку будет гораздо больше.
— Может ли Дональд Трамп сейчас так же выйти из переговоров между Россией и Украиной, как он это сделал с Ираном, и при этом начать более серьезно поддерживать Украину?
— Трамп совершенно не заинтересован в защите Украины. Он может выйти из переговоров просто потому, что ему надоест тягомотина и он займется чем-то другим. Он человек увлекающийся. Спасать Украину он вообще не собирается, его это никак не интересует, он не находится в этой парадигме, в этом консенсусе. Он сам по себе. Максимум, что от него можно ожидать, если честно говорить самим себе, это то, что он согласится продавать оружие для Украины, если европейцы будут за это платить живыми деньгами. К этому его, кстати, толкают многие республиканцы — сенаторы, которые зависят от лобби американских оборонных компаний. Тем нужно продавать свою продукцию — ракеты, самолеты, технику. Это не помощь, а эгоистичная продажа оружия.
Но еще раз: когда говорят про выход из переговоров и отстранение от этого конфликта как активного участника, как сторонника Украины, это на фоне альтернатив может оказаться даже более выгодным решением для самой Украины. Почему? Потому что альтернатива, которой все боялись, это что Трамп будет активно заставлять Украину пойти на капитуляцию, то есть на мирные договоренности, на прекращение огня на условиях Путина. На что украинцы, естественно, не согласны. И Зеленскому будет легче, если Трамп не будет на него давить, а просто самоустранится. Речь же не идет о том, что Трамп будет поставлять оружие Путину. Так что как раз в этом смысле такое самоустранение может быть для Украины лучше, чем альтернатива.
То есть Сергей Мигдаль сам рассказывает, что большинство представителей правящей партии считает нормальным призывать к стиранию Газы с лица земли вместе с большинство жителей, а потом удивляется почему западная интеллигенция не любит Израиль?
Трезвый анализ. Особенно трезвый - ответ на последний вопрос. Никогда еще во главе США не вставал простой аморальный торгаш.
"Но свержение режима — все-таки не цель операции Израиля."
3ачем же тогда Нетаньяху обратился к иранскому народу с призывом свергнуть аятолл?
Потому что следующую фразу после процитированной никто на митингах или призывах народу не говорят - сложно. А режим свергать может только его народ. У Израиля цель поуже: современной технической частью военной машины уничтожить средства защиты и затем ядерную угрозу от Ирана. Совсем или надолго. Этим поможет народу, если решит.
Ну, например, чтобы группировки во власти начали грызться и сливать нашим координаты конкурентов, надеясь занять их место или сферу влияния.
"В отличие от северокорейцев и тем более угандийцев, в Иране очень много высокообразованных и независимо мыслящих людей." А в России?..
Как КВН при Андропове - все весёлые уехали в Магадан, а все находчивые - в Израиль.
Зависит от того, как считать и с чем сравнивать..