Польские повстанцы с трофейным бронетранспортёром Sd.Kfz. 251. 14 августа 1944 года
Фото: Wikipedia / Браун, Сильвестр
Нет нужды объяснять, почему отношения Москвы и Варшавы в последние месяцы опустились до нулевой, если не отрицательной отметки. В Польше не проходят и месяца без заявлений о поимке кремлёвских шпионов, а в России борьба с недругом принимает больше метафизический характер. Первые лица РФ приписывают варшавским политикам намерения их предшественников вековой давности, местные же власти по-тихому уничтожают памятники репрессированным в советское время полякам на пространстве от Санкт-Петербурга до Восточной Сибири.
Сегодняшняя же календарная дата традиционно сталкивала лбами Россию c Польшей и во времена относительно конструктивных отношений. 1 августа 1944 года варшавяне поднялись против германской оккупации. Плохо вооружённые восставшие отчаянно держались 63 дня и потерпели в итоге жестокое поражение. Погибли до 200 тысяч человек, а нацисты в отместку почти стёрли польскую столицу с лица земли, успев уничтожить до 85% городских зданий.
В России и Польше исторически сохранялись два противоположных взгляда на случившееся. Одна сторона утверждала, что восстание изначально представляло гиблую авантюру, а его организаторы цинично использовали соотечественников для своих политических целей. Другая заявляла, что всё могло выйти иначе — просто стоявшие у варшавских предместий советские войска намеренно не поддержали восставших. Попробуем разобраться, что же произошло в самом центре Европы ровно 79 лет назад.
Август в андерграунде
Варшавяне старшего поколения вспоминают об одной странной на первый взгляд традиции из времён Польской народной республики. Каждое 1 августа в 17:00 в столице государства жизнь буквально замирала на несколько минут. Все горожане прекращали работу, на улицах вставали личные авто и общественный транспорт. А на варшавских некрополях, прежде всего воинском кладбище Повонзки, было не протолкнуться от наплыва посетителей.
Непосвящённый гость из западного мира тогда мог подумать, что всё это очередной ритуал, инициированный прокоммунистическим режимом. Дескать, вы же знаете этих красных, вечно любят куда-то сгонять людей. Но власти ПНР не имели к почитанию 1 августа никакого отношения.
Вид на разрушенную нацистами часть Варшавы, январь 1945 года
Фото: Wikpedia / M.Świerczyński
Напротив, Польская объединённая рабочая партия всячески пестовала 17 января — официальную дату освобождения Варшавы зимой 1945 года Красной армией и её польскими союзниками. А первый день последнего летнего месяца вызывал не самые приятные воспоминания у сознательных партийцев. Ведь 1 августа 1944 года на восстание земляков подняли их антагонисты — лояльные эмигрантскому правительству в Лондоне антикоммунисты из Армии Крайовы.
До восстания бойцы АК совершили около 6000 покушений на оккупантов и коллаборантов, уничтожили примерно 4000 транспортных средств и сожгли 130 немецких военных складов.
И вот парадокс: стихийно жившая память о провальном мятеже искренне объединяла тысячи поляков, а 17 января, напоминание вроде как о военной победе, осталось, по выражению дипломата Влодзимежа Марчиняка, верхушечным праздником.
«17 января 1945 года Красная армия и части [просоветского] Войска Польского пришли уже на руины. Немцы [к тому времени] уничтожили в Варшаве почти всё, это была просто точка на карте. Поэтому 17 января и 1 августа оказались несопоставимы для народной памяти. Первая — просто событие из военной истории, вторая — часть души польского народа»
— Влодзимеж Марчиняк, в 2016–2020 годах — посол Польши в РФ
Власти социалистической Польши, зачастую неразборчивые в методах борьбы с инакомыслием, вынужденно терпели почитание нелюбимой ими даты. За счёт подобных двойных стандартов во многом и просуществовал почти полвека шаткий промосковский режим ПНР-ПОРП.
А после бескровной революции 1989 года постепенно утихли и дискуссии, стоило ли восставать в 1944-м. Подавляющее большинство поляков убеждены, что их предки одержали моральную победу — хоть и не скинули с себя нацистское иго и не предотвратили установление прокоммунистического режима. Чего же здесь больше: восхищения безумством храбрых, традиционного в Польше почитания повстанцев разных эпох или банального желания жить наперекор Кремлю?
От идеи уничтожить Польшу — к мысли создать свою
Рассказ о любом событии, связанном с СССР и Польшей в контексте Второй мировой, неотделим от пакта Молотова-Риббентропа и его последствий. 23 августа 1939 года сталинские дипломаты заключили с нацистскими коллегами договор о ненападении. Прилагавшиеся секретные протоколы оговаривали передел Восточной Европы между двумя державами. В соответствии с этими документами 17 сентября 1939-го Красная армия de facto поддержала ударом с востока немецкую агрессию против Польши.
Совместный парад РККА и вермахта в бывшем польском Бресте. 22 сентября 1939 года
Фото: Wikipedia.org / Bundesarchiv
К октябрю 1939 года вермахт и РККА окончательно сломили польское сопротивление. Восточные области уничтоженного государства включили в состав советских Украины и Беларуси. Сталинский режим повёл ускоренную большевизацию новых территорий. Порядка 428 тысяч граждан довоенной Польши, преимущественно представителей титульного этноса, отправили вглубь СССР — в лагеря и спецпосёлки для ссыльных, от Крайнего Севера до Средней Азии.
«Депортируемым чекисты говорили, что они теперь новые советские граждане и никогда не вернутся обратно. В спецпосёлках начальники любили поучать ссыльных, что Польша навсегда разделена между Германией и Советским Союзом. Одной польской школьнице педагог сказал, что возрождение Польши так же вероятно, как если у неё на ладонях вырастут волосы»
— Энн Эпплбаум, американская учёная-историк
Ещё более трагической вышла судьба 21 857 польских армейских офицеров, полицейских, священников, политиков и просто сколько-нибудь примечательных людей. В марте-апреле 1940 года их по решению сталинского Политюро уничтожили сотрудники НКВД. В историю это преступление вошло как Катынский расстрел, хотя на деле одноимённая смоленская деревушка служила только одним из трёх мест для массовых убийств.
Поступки советских властей однозначно свидетельствуют — в «молотово-риббентроповском» мире они не допускали восстановления суверенной Польши ни в каком виде.
Нападение Третьего рейха на СССР развернуло ситуацию на 180°. Сталин, отыгрывая назад, вынужденно импровизировал. 30 июля 1941 года в Лондоне представители Москвы и польские изгнанники подписали соглашение Сикорского — Майского. Кремль этим договором восстанавливал существовавшие до 17 сентября 1939 года международные реалии, признавая право Польши на существование. Депортированные и осуждённые польские граждане получали свободу, а выжившие пленные привлекались в новую союзную армию.
Члены международной комиссии и немецкие военные эксгумируют найденные в Катыни останки. Апрель 1943 года
Фото: Wikipedia.org / German official photographer
Конечно, советско-польская дружба носила взаимно неискренний характер. Поляки не верили коммунистам и не забывали таинственно пропавших весной 1940 года боевых товарищей. Весной 1943-го, когда братские могилы под Смоленском вскрыли немецкие оккупанты, дышавший на ладан союз их противников треснул. Польский Красный крест принял нацистское приглашение посетить Катынь, а Кремль в ответ разорвал дипотношения с эмигрантским правительством Станислава Миколайчика в Лондоне. К тому времени дела для СССР в войне шли куда лучше, чем летом 1941-го — значит, отпадала необходимость в тактических союзах и появлялась возможность для своих политических комбинаций.
