Маргарита Симоньян во время интервью с «Александром Петровым» и «Русланом Бошировым». Фото: Стоп-кадр с видео телеканала RT / ТАСС
Дело об отравлении Скрипалей в британском Солсбери, начинавшееся как мутная история про давние счеты разведок, раскручивается все сильнее и опаснее, превращаясь в самый громкий скандал 2018 года и главную стигму России на международной арене – тяжелее Крыма, Сирии и Донбасса, к которым уже все более или менее привыкли. За семь месяцев с момента попытки отравления Кремль прошел все классические стадии отношения к этой проблеме: от гневного отрицания устами Марии Захаровой и игривого допущения в речи Владимира Путина («ничего там особенного и криминального нет») до усталого самоустранения Пескова («Кремль не хочет дальше муссировать этот вопрос») и наконец – до неожиданного эмоционального всплеска президента на пленарной сессии Российской энергетической недели 3 октября, назвавшего Сергея Скрипаля «предателем родины» и «подонком». Путин фактически обрушил всю линию защиты и остановился в шаге от открытого признания: да, это сделали мы, собаке – собачья смерть!
Вопрос: что в этой ситуации делать простому россиянину, государство которого недружественный Запад обвиняет в применении боевого отравляющего вещества на территории другой страны – то есть, по сути, в акте международного терроризма, и вводит в ответ на это соответствующие санкции?
