После побоища киевского князя Игоря Святославича с половцами
Картина Виктора Васнецова, 1880
У историков, которые примутся в будущем изучать наши невеселые времена, не получится, конечно, пройти мимо речи президента РФ о гендерно-нейтральных туалетах. Такое не забывается. Это на века. Ну, и вы помните, конечно:
«Знаете, на что обратил внимание? Никакого массового движения, конечно, нет, — просто я имею к этому отношение, бумаги соответствующие подписываю, — но все больше и больше желающих вернуться на Родину из тех, кто уехал.
Трудно растить детей в тех условиях, которые в некоторых странах Запада сегодня создаются. Извините, общие туалеты для мальчиков и девочек, еще что-то такое. Это стало уже вещью такой бытовой, обыденной. Те, кто когда-то уехал по разным соображениям, многие уже возвращаются или думают вернуться. Очень трудно жить в таких условиях для людей с традиционными, нормальными человеческими ценностями. А мы сделаем все для того, чтобы их сохранять, сохранять этот культурный код народов нашей страны».
Я, разумеется, как и все законопослушные россияне, которые понимают, что каждое слово вождя — бриллиант, сначала это все прочел. Потом отправился искать соответствующий видеофрагмент: все-таки тут даже и для вождя какой-то перебор с мудростью. Нашел, подумал, переслал одному приятелю и снабдил комментарием: «Обнимем скоро друзей наших! Президент ведь врать не станет».
У нас и правда много друзей уехало, и мы на самом деле по ним скучаем. Позубоскалили немного, пообсуждали, кто именно из наших отъехавших страдает сильнее, видя эти самые туалеты. Кому больнее, чья печаль невыносимей. А потом он вдруг прислал сообщение: «Наверное, мы их простим, когда они вернутся. Забудем гадости, которые они о нас писали».
И я понял, что это уже всерьез. Что речь не про гипотетическое возвращение жертв гендерной повестки, а про какое-то такое «потом», в которое мы без особых оснований верим. Про «потом», в котором морок спал, а вместо бездонной пропасти между Западом и Россией — открытые границы.
Все всерьез, потому что любовь русского человека к необоснованным обобщениям велика, готовность швыряться обвинениями в своих — тоже. Они нам — про трусость и конформизм, мы им — про «курсы дерашизации». И понеслась.
Это первая зарубка для тяжелого разговора.
***
Теперь вторая. Посмотрел на днях (рецензию надо было написать) полнометражный европейский мультфильм, который скоро выходит в российский прокат. Мультфильм хоть и европейский, но дело там происходит в Нью-Йорке, и отрисован Нью-Йорк с какой-то особенной любовью. Так, что его узнает, вспомнит и полюбит даже человек, который в Нью-Йорке никогда не был. Как сон, как грезу. А уж если человеку в Нью-Йорке побывать довелось…
«Греза» — важное слово. Совсем немного времени понадобилось, чтобы Запад для тех, кто остался теперь в России, снова начал превращаться в грезу, в мечту… Что-то такое мы читали в книжках про страдания застойной интеллигенции, а теперь вот и сами вынуждены переживать.